Достопочтенный Школяр
Шрифт:
Джерри, по-прежнему придерживая Фроста за плечо, заставил его вернуться на середину кабинета, где стоял письменный стол с телефоном. В жизни бывают ситуации, когда просто невозможно держаться с достоинством. В этот день с Фростом случилось именно это. Он поднял телефонную трубку и набрал одну цифру.
– Натали? Ты еще не ушла? Послушай, я задержусь, наверное, еще на часок, мне только что позвонил один клиент.
Скажи Сиду, чтобы не сдавал пока на охрану кладовую комнату. Я это сделаю, когда буду уходить, ладно? Он тяжело опустился в кресло.
– Пригладь волосы, – сказал Джерри, который снова вернулся к окну и выждал некоторое время.
– Преступность
– Так он китаец? – мгновенно прореагировал Джерри.
Вернувшись к письменному столу, Джерри сам набрал номер Натали. Никакого ответа. Мягко подняв Фроста с кресла и поставив на ноги, Джерри подвел его к двери.
– Не ставь пока кладовую на охрану, – предупредил он. – Нам нужно вернуть все назад, прежде чем ты уйдешь домой.
Фрост вернулся. Мрачно сел за стол, положив перед собой три папки. Джерри налил ему водки. Пока тот пил, Джерри, стоя у него за спиной, объяснил, в чем должна выражаться его помощь. Фрости даже пальцем пошевельнуть не придется, сказал он. Единственное, что он должен сделать, – это оставить все, как лежит, и выйти в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь. Рядом с дверью есть доска объявлений для служащих банка – Фрости наверняка видел ее много раз. Фрости должен будет встать перед этой доской и внимательно прочитать объявления – все без исключения оставаться там до тех пор, пока не услышит, как Джерри постучит изнутри два раза. Тогда он может вернуться. Пока он будет читать объявления, он должен все время стоять немного боком к доске – так, чтобы своим телом закрывать дверной глазок, чтобы Джерри знал, что он все еще здесь и чтобы никто из проходящих по коридору не смог заглянуть внутрь. Фрост может утешать свою совесть тем, что он не допустил никакого злоупотребления доверием, объяснял Джерри. Самое страшное, в чем его могло бы обвинить руководство банка – да, впрочем, если уж на то пошло, и клиент тоже, – это в том" что он вышел из своего кабинета, когда Джерри был там, и тем самым допустил небольшое нарушение правил безопасности.
– Сколько документов в папках?
– Откуда я знаю? – откликнулся Фрост, немного осмелев от того, что перед ним неожиданно открылась перспектива остаться почти невиновным.
– Так пересчитай их, дружище. Вот теперь молодец. Документов было ровно пятьдесят – гораздо больше, чем то, на что рассчитывал Джерри. Оставалось еще обсудить запасной вариант прикрытия – объяснения на случай, если Джерри, несмотря на все принятые предосторожности, все же кто-то помешает.
– Мне нужны будут бланки заявлений, – сказал он.
– Какие еще к черту бланки? Я здесь их не держу, – огрызнулся Фрост. – У меня есть секретарши, которые приносят бланки. У меня ничего нет. А девушки все ушли домой.
– Мне они нужны. Чтобы я мог открыть доверительный счет в твоем уважаемом банке, Фрости. Разложи их вот здесь, на столе, и положи свою ручку с позолоченным пером, которую ты предлагаешь своим уважаемым клиентам. Так, хорошо… А ты просто вышел немного поразмяться в коридор, пока я заполняю документы. А вот это – первый взнос, – объявилДжерри. Вытащив из кармана брюк небольшую пачку американских долларов, он бросил ее, она с приятным увесистым шлепком
Оставшись один, Джерри не терял ни минуты. Он открыл зажимы и достал документы из папок, разложил их попарно и начал фотографировать, по два в одном кадре. При этом он старался держать свои большие локти плотно прижатыми к телу, чтобы камера не дергалась, а ноги немного расставил, чтобы лучше удерживать равновесие. Когда он сомневался, хорошо ли получился кадр, он дублировал снимок. Иногда он делал несколько кадров подряд, меняя выдержку. Время от времени он поворачивал голову и проверял, по-прежнему ли дверной глазок закрыт зеленым пятном костюма, чтобы убедиться, что Фрост на своем посту и не позвал, хотя бы сейчас, вооруженных охранников. В какой-то момент Фрост начал проявлять нетерпение и постучал по стеклу, но Джерри рявкнул, чтобы тот не мешал.
Иногда он слышал, что по коридору кто-то идет. Если шаги приближались к кабинету, тогда он оставлял все как есть, в том числе и деньги, и бланки заявлений, убирал фотокамеру в карман и вставал у окна, как человек, который размышляет над важными решениями, определяющими всю его будущую жизнь, любуясь при этом на гавань и почесывая в затылке. Один раз ему пришлось поставить новую кассету, что не так уж легко, когда пальцы у тебя большие, а обстановка – экстремальная. Ему все время казалось, что старенькая камера работает очень громко. Когда он подал сигнал Фросту, все папки снова лежали у того на столе, деньги – рядом с папками. Джерри почувствовал, что его начинает бить дрожь и силы его на исходе.
– Ты абсолютный идиот, – объявил Фрост, опуская пятьсот долларов прямо в карман пиджака.
– Само собой, – ответил он, оглядывая комнату, чтобы проверить, не осталось ли каких-нибудь следов его пребывания.
– Ты совсем спятил, ни черта не понимаешь, – заявил ему Фрост. Он выглядел очень решительно, и это выражение казалось нелепым на его лице. – Ты думаешь, ты можешь замахнуться на человека вроде него? С таким же успехом ты мог бы попытаться устроить кражу со взломом в Форт Нокс (Место хранения золотого запаса США), вооружившись фомкой и коробочкой шутих. Обезглавить эту хорошенькую семейку ничуть не легче.
– А-а, так это сам крестный отец честного семейства. Это мне нравится.
– Нет, это тебе совсем не понравится.
– Так ты его хорошо знаешь?
– Да, нас водой не разлить, – ответил Фрост все так же мрачно. – Я у него днюю и ночую. Ты же знаешь, как я люблю якшаться с могущественными мира сего.
– Кто открыл этот счет для него?
– Мой предшественник.
– Он бывал здесь?
– При мне – нет.
– Ты его когда-нибудь видел?
– На собачьих бегах в Макао.
– Г д е ?
– На собачьих бегах в Макао. Он проигрался тогда в пухи прах. Ничем не выделялся из толпы. Я был там со своей предпоследней пташкой-китаяночкой. Она мне его показала. Я спросил: «Это он? А-а, ну да… между прочим, он – мой клиент». На нее это произвело сильнейшее впечаление. На отрешенном лице Фроста проскользнул едва заметный отблеск того, другого, каким он был в те давние времена. – Между нами, скажу тебе, что о н по этой части тоже был упакован, что надо. С ним была очень хорошенькая блондинка. Кругло-глазая. Выглядела прямо как кинозвезда. Похожа на шведку. Должно быть, немало потрудилась не за страх, а за совесть на той кушеточке, где часто решается судьба этих звездочек. Вот что… – Фрост через силу улыбнулся, но vлыбкa получилась вымученной.