Достояние леди

Адлер Элизабет

– Советую вам держать язык за зубами, – процедил Григорий. – Гарантировать ничего не могу. Впрочем, шансы у вас есть. Ведь не нашли же вас наши агенты на протяжении двадцати лет.

Он поднялся и, с улыбкой посмотрев на Мисси, признался:

– Еще тогда, в поезде, я понял, что вы – крепкий орешек.

Разговор был закопчен, но перед тем, как распроститься с Соловским, Мисси нужно было задать ему еще один вопрос.

– Пожалуйста, расскажите мне, что случилось с князем Михаилом, – выдавила она.

– Князя застрелили

взбунтовавшиеся крестьяне. Потом они сожгли усадьбу, и его тело сгорело в огне.

Вдруг за дверью послышались шаги. На пороге комнаты появилась Азали. Она была бледная, как полотно.

– Извините, что я прерываю вашу беседу, – произнесла она слабым голосом. – Я вернулась домой пораньше. У меня ужасно болит голова.

– Пожалуй, мне пора, – проговорил Соловский, кланяясь Азали и Мисси. – До свидания, леди.

Мисси долго смотрела ему вслед – ей очень хотелось надеяться, что свидание с Соловским никогда не произойдет.

Мисси обернулась к Азали: девушка стояла, прислонившись к дверному косяку, сжимая ладонями виски. Наверное, она поняла всю двусмысленность слов этого русского военного. В глазах ее бился немой крик. Лишь один раз Мисси видела Азали в таком состоянии – когда на глазах девочки пули изрешетили О'Хару. В тот раз она кричала от ужаса – сейчас хранила гробовое молчание. Мисси с ужасом поняла, что болезнь возвращается.

ГЛАВА 42

Голливуд

Ярко светило солнце над Беверли-Хиллз, отражаясь в воде открытого бассейна в саду С. 3. Эбрамса. Весело щебетали птички, стрекотали цикады, но не было весело на сердце у обитателей особняка на Лексингтон-Роуд.

Зев стоял, опершись на балюстраду, и смотрел, как Мисси подает чай. Больше всего на свете ему хотелось повернуть время вспять. Ах, если бы только было возможно возвратиться на год назад… Он бы сделал все, чтобы не дать Азали увидеться с Григорием Соловским!

Они только что возвратились из клиники «Ранчо-Вело», расположенной в графстве Вентура. Впервые за целый месяц врачи разрешили им повидать Азали. Девушка медленно вышла навстречу Зеву и Мисси: она с трудом могла передвигать ноги и шла, опираясь на руку медсестры. За этот месяц она так изменилась, что Зев с трудом поверил, что это и есть Азали.

Волосы ее были коротко острижены – в клинике использовали какие-то новые методы лечения с применением электрошока; электроды должны были плотно прилегать к черепу, а роскошная шевелюра пациентки мешала этому. Лицо бедной девушки осунулось, бледная кожа покрылась мелкими морщинками. Огромные глаза казались еще больше. Азали так истощала, что было непонятно, как эти тонюсенькие ноги могут держать тело.

– Она отказывается от приема пищи, – поведал Мисси врач. – Я не могу понять, почему…

– Девочка хочет умереть, – проговорила Мисси. – Она хочет быть рядом со своим отцом.

– Конечно,

мы осуществляем принудительное кормление, – проговорил врач. – До поры до времени это позволит поддерживать в ее организме обмен веществ. Но это не может продолжаться вечно. Если в ближайшие несколько дней она не станет нормально есть… – Он многозначительно пожал плечами.

Отрешенным взглядом Азали посмотрела на Зева и Мисси, и они с ужасом поняли, что девушка не узнает их. Вдруг она бросилась к Мисси и, схватив ее за руку, громко прошептала:

– Ты привела его? Ты привела ко мне Алексея? Помнишь, ты же обещала привести его.

В глазах Азали стояли слезы.

– Милая моя, – прошептала она, – пожалуйста, скажи, что с папой все в порядке. Скажи, что он скоро придет меня навестить.

Больше она ничего не смогла произнести. Опираясь на плечо медсестры, Азали смотрела куда-то вдаль и плакала.

Зев отошел от края террасы и приблизился к Мисси – она поставила чайник на стол и, уткнувшись в его плечо, разрыдалась. Абрамски не знал, что сказать; действительно, в такой ситуации все слова могли показаться лишь пустым сотрясанием воздуха. Он лишь крепко обнимал жену и гладил ее по голове. Как жалел он, что у них с Мисси нет собственных детей.

Молчание было прервано Розой. Она вскочила со стула и в ярости стала ходить по террасе.

– Это просто невыносимо! – кричала она, отчаянно размахивая руками. – С каждым днем бедной девочке становится все хуже и хуже. Да эти врачи ее совсем в могилу сведут! Забери ее домой, Мисси! Если уж Азали суждено на всю жизнь остаться душевнобольной, то пусть хотя бы живет дома, среди тех, кому она по-настоящему дорога!

«Что ж, – грустно подумал Зев, – Роза как всегда права». – Он снял трубку внутреннего телефона и попросил шофера приготовить машину.

– Куда ты собрался? – сквозь слезы спросила Мисси. Зев поцеловал ее в лоб и ответил:

– Я собрался в клинику – заберу Азали домой.

Несмотря на настойчивые возражения врачей, Зев забрал Азали: он молча прошел к ней в палату, накинул ей на плечи теплую шаль и на руках отнес в машину. Зев был настроен весьма пессимистично. Он не надеялся на выздоровление и вез бедную девочку домой, чтобы она могла умереть в спокойной обстановке.

Мисси приготовила для нее отдельную комнату, но Зев покачал головой.

– Не надо оставлять ее одну. Пусть как можно больше времени девочка проводит с нами – сидит за столом, гуляет по саду. Роза права: Азали должна чувствовать, что она нам по-настоящему дорога.

Две борзые – Рекс и Бэби – с веселым лаем бросились к своей хозяйке; с отсутствующим видом Азали потрепала их по головам. Радостный Рекс свернулся клубком у ее ног, и девушка, словно очнувшись от обморока, с улыбкой произнесла:

– Привет, Рекс.

Потом она перевела взгляд на Розу и спросила: