Достояние леди
Шрифт:
Сначала она надеялась устроиться ассистенткой к профессору археологии в одном из колледжей: она имела все основания считать себя асом в этом деле – столько лет провела она с отцом в археологических экспедициях. Вся проблема заключалась в том, что у Мисси почти не было приличной одежды – всего одна синяя юбка да две белые хлопчатобумажные блузки. Денег не хватало даже на пару приличной обуви. Ассистенткам в колледжах платили мало, и Мисси поняла, что этих денег едва хватит на транспорт и квартирную плату – о покупке новой одежды тогда и мечтать бы не пришлось…
Другим вариантом было устроиться горничной в гостиницу. Главным преимуществом этой работы
Мисси попыталась устроиться продавщицей в только что открывшийся универмаг Мейси, но вскоре по косым взглядам администрации поняла, что здешнему начальству не нравится, как она выглядит: дело было не только в скромной одежде – весь ее вид говорил о том, что она – бедная. В этом был корень всех зол: бедную девушку никто не хотел брать на работу.
Немилосердно пекло яркое солнце; Мисси медленно брела по Деленси-стрит. Ей было стыдно возвращаться домой, снова не найдя работу. Вдруг она остановилась возле «Ирландской пивной О'Хары»: на вывешенной у входа черной грифельной доске мелом было выведено «Требуется помощник – подробности можно узнать у хозяина». Ни разу в жизни Мисси не была в салуне, но сейчас, без малейших колебаний, она распахнула двери и вошла в это заведение. В лицо ей ударил запах виски, пива и дешевых сигарет, но, поборов отвращение, девушка прошла к стойке, за которой стоял высокий дородный мужчина средних лет.
Шемасу О'Харе было сорок. Казалось, он происходит из рода великанов: у него была огромная голова, покрытая курчавыми рыжими волосами, здоровенные ручищи… Из-под высоко закатанных рукавов выглядывали мощные бицепсы, грудь напоминала бочку… Шемас меланхолично пожевывал сигару и уверенной рукой разливал по тяжелым керамическим кружкам пенящийся напиток, напевая себе под нос ирландскую песенку.
Когда к стойке подошла Мисси и сказала, что хочет устроиться к нему на работу, глаза О'Хары округлились от удивления; на беспризорницу она явно не тянула – возраст не тот… Но откуда тогда этот запуганный взгляд, эта нездоровая желтизна лица? «Какие красивые у нее глаза», – подумал Шемас. И вообще, несмотря на худобу и усталость, девушка была вовсе не дурна собой: роскошные каштановые волосы, тоненькая талия, выглядывавшие из-под простой синей юбки изящные ножки… Как сильно отличалась она от коренастых, темноволосых ирландских женщин, которых Шемас видел каждое воскресенье на мессе в церкви Спасителя… Если эту крошку немного откормить, она превратится в настоящую принцессу! Но что мог предложить ей О'Хара? Неужели у нее хватит сил справиться с работой в салуне, не только тяжелой, но и опасной: некоторые изрядно подвыпившие посетители уже стали похотливыми глазками посматривать на вошедшую девушку…
– М-да… – проговорил Шемас, – вообще-то я не совсем уверен, что тут найдется для тебя работа. – Он заметил, как тяжело вздохнула Мисси, и продолжал: – У тебя хватит сил поднять кружку пива?
– Конечно, хватит, – воскликнула Мисси, хватая О'Хару за руку. – Я буду мыть полы, посуду, разносить пиво… Пожалуйста, прошу вас, возьмите меня хотя бы на испытательный срок.
Стараясь казаться выше, Мисси распрямила плечи и встала на цыпочки. О'Хара скептически осмотрел ее.
– Ладно, – проговорил он наконец. – Но знай, я делаю это исключительно по доброте сердечной. Возьму тебя на испытательный срок. Значит, так: плата – доллар за вечер. Начинаешь работать в шесть, заканчиваешь, когда я скажу. И
С трудом сдерживая слезы, Мисси радостно кивнула головой и выбежала из салуна – ей надо было сбегать домой, чтобы поскорее сообщить приятную новость. Шемае проводил ее до двери и долго смотрел вслед: интересно, кем она была раньше? Ведь все, кто поселился в последнее время в этом квартале Нью-Йорка, имели за спиной какую-то другую жизнь.
Вот уже целый месяц трудилась Мисси в салуне О'Хары. Она подметала полы, мыла сотни кружек и стаканов – кожа на ее руках покраснела и растрескалась, но Мисси не унывала. Она старательно соскребала грязь со стойки, вытирала следы пива со столиков…
С трудом привыкая к запаху крепкого ирландского пива, она разносила по залу тяжеленные подносы – на каждом из них умещалось по дюжине гагатовых кружек, но она умудрялась не пролить ни капли. С серьезным видом расставляла она кружки перед клиентами – грузчиками, каменщиками, чернорабочими, проститутками.
Поздно вечером, когда О'Хара отпускал ее с работы, она с торжествующим видом неслась по темным улицам Нью-Йорка, сжимая в кулаке долларовую бумажку. Она ловко уворачивалась от норовивших облапать ее пьяниц, выторговывала подешевле чуть подпорченные продукты у уличных продавцов и прибегала в тесную и душную комнатенку, которая стала для нее домом.
Княгиня Софья предлагала девушке стакан горячего молока с корицей, и та с благодарностью выпивала его, отказываясь при этом от еды.
– Спасибо, но я так устала, что не хочу есть, – говорила она. – Пусть лучше Азали съест это на завтрак…
Мисси вынимала из сумки пакетик объедков и кидала их Виктору – борзая за считанные секунды расправлялась с этой пищей. Допив молоко, девушка ложилась на свою железную раскладушку. Княгиня Софья ждала, пока Мисси заснет, и только потом сама ложилась возле тихо посапывавшей Азали.
Никогда Мисси не говорила старой княгине, что боится засыпать: ведь каждую ночь ей снился один и тот же страшный сон – Алеша протягивал к ней свои ручки и молил, молил о помощи.
Казалось, одна только Азали нисколько не смущается новыми обстоятельствами. Как ни в чем не бывало она веселилась на грязных улицах со своими сверстниками, совсем, должно быть, позабыв о страшной ночи в лесу под Варышней. Мисси и Софья время от времени посматривали из окна, чем занимается девочка: она весело играла в классики, в мяч, скакала через прыгалку, и всегда рядом с ней был верный Виктор – он ни на шаг не отставал от маленькой хозяйки.
– Вы только посмотрите на этих детей! – удивлялась Софья. – Самые настоящие оборванцы, и моя внучка ничем от них не отличается. Уличная хулиганка! – Софья смеялась, но Мисси чувствовала, что такое положение дел доставляет старой княгине невыносимую боль…
Мисси скрывала от Софьи неприятные подробности своей работы у О'Хары. Труднее всего было совладать с распоясавшимися клиентами. Большей частью это были такие же ирландцы, как сам Шемас О'Хара, хотя иногда в салун заглядывали и «иностранцы». Когда, выпив очередную пинту пива, посетители начинали буянить, Шемас ставил их на место отборной ирландской бранью. Когда подобное вразумление не действовало, О'Хара грозил кулаком – это был гораздо более веский аргумент. Мисси видела, как меняется человек под воздействием даже небольшой дозы спиртного: приходили в салун вполне нормальные, уставшие работяги, но уже через час в них вселялся какой-то бес: в глазах загоралась похоть, и все их мысли сводились к одному – как бы эту похоть удовлетворить.