Достояние леди
Шрифт:
Джини буквально впрыгнула в лифт, не обращая внимания на удивленные взгляды других пассажиров. Когда лифт опустился на первый этаж, она опрометью бросилась через холл на улицу и с чувством величайшего облегчения вдохнула прохладный вечерний воздух. Дрожь в коленках никак не проходила.
Она прошла пешком два квартала, изо всех сил стараясь успокоиться. Наконец она остановилась и стала ловить такси.
Добравшись до отеля, Джини спешно собрала вещи, вызвала носильщика, спустилась в вестибюль и сдала портье ключи… Через полчаса она была уже в аэропорту. Первым делом Джини пошла в бар и заказала большой бренди. Полчаса,
ГЛАВА 15
Париж
В женевском аэропорту было, как всегда, много народу: лыжники, дипломаты, бизнесмены… Диктор пригласил пассажиров, отправлявшихся на самолете британской авиакомпании в Лондон, пройти к выходу номер девять. Валентин Соловский поспешил туда. В руках его был только небольшой кейс. Проходя через таможню, Валентин обернулся и краем глаза заметил метрах в пятидесяти от себя двух крепких мужчин. Внешне они ничем не отличались от обычных бизнесменов – темные пальто, кейсы, – но Соловский. понял, кто это такие. За годы службы в советском внешнеполитическом ведомстве он научился с первого взгляда узнавать сотрудников КГБ.
Валентин прошел в салон первого класса и опустился в кресло. Стюард предложил ему снять пальто, но Соловский отказался. Валентин раскрыл «Интернэшнл Геральд Трибюн» и поверх газеты стал наблюдать за шторкой, отделявшей салон первого класса от остальной части самолета.
Предчувствие не обмануло Соловского: вскоре занавески отодвинулись, и на пороге салона появился один из агентов КГБ – он быстро пробежал взглядом по пассажирам первого класса. Заметив незваного гостя, стюардесса, с укоризной качая головой, направилась к нему. Кагебешник, виновато улыбнувшись, ретировался в эконом-класс.
Валентин дождался, пока в салон войдут последние пассажиры. Когда командир корабля объявил по радио, что до отлета остается несколько минут, он поспешно схватил кейс и бросился к выходу.
– Извините, – сказал он ошеломленному стюарду. – Я вспомнил о неотложных делах. Придется полететь следующим рейсом.
Через несколько секунд он был снова в здании аэровокзала. На табло загорелась надпись, сообщавшая, что посадка на рейс авиакомпании «Эр-Франс» Женева – Париж началась. Валентин встал в очередь на регистрацию. На этот раз агентов КГБ поблизости не было.
«Ловко я их обдурил, – подумал Валентин. – Представляю себе их лица, когда в Хитроу окажется, что в самолете меня нет».
По прибытии в Париж Валентин поселился в маленьком уютном отеле недалеко от бульвара Сен-Жермен. Стены номера были оклеены старенькими розовыми обоями, в середине стояла старомодная французская двуспальная кровать – почему-то всегда считали такие кровати слишком узкими. Впрочем, жаловаться было не на что – в номере царила идеальная чистота, на столе стояла ваза с букетом свежих цветов, белье было только что из прачечной.
Валентин вышел из душа, вытер полотенцем волосы. Он посмотрел на часы – было восемь вечера. До сих пор он не получил никаких известий от Джини – значит, она прилетит
Валентин быстро натянул джинсы и бежевый кашемировый свитер, лег на кровать и стал думать. Еще в Москве он детально изучил всю историю семьи Ивановых. Он прекрасно понимал, что настоящей жемчужиной в наследстве Ивановых были не миллиарды, покоившиеся в сейфах швейцарских банков, а раджастанские копи. Когда Джини рассказала ему о дюссельдорфском дилере по фамилии Маркгейм, Валентин моментально понял, кто включился в игру—это был Ферди Арнхальдт. Конечно, на протяжении почти семидесяти лет Арнхальдты арендовали у Советов копи Ивановых. Очевидно, стальному барону надоела роль арендатора, и он решил стать полноправным владельцем месторождений.
Что касается участия Джини Риз в организованном Валентином расследовании – это была вполне честная игра. По крайней мере, так казалось самому Соловскому. Действительно, она получила возможность сделать сенсационный репортаж. Естественно, она имела право поинтересоваться, зачем Москве понадобилась таинственная «Леди». Валентин рассказал ей о деньгах семьи Ивановых.
– Видите ли, Джини, – сказал ей Валентин. – После революции все богатства, принадлежавшие капиталистам и помещикам, были национализированы. Мы уничтожили частную собственность – все стало народным достоянием. И мы имеем все основания считать, что в швейцарских банках хранится достояние нашей страны, а не достояние каких-то князей Ивановых. К сожалению, администрация банков придерживается другого мнения. Они согласны выдать деньги только законному наследнику последнего князя Иванова – если, конечно, такой наследник жив… Вот мы и надеемся найти эту самую «Леди» и убедить ее передать ивановские миллиарды Советской России, советскому народу. Она ведь русская– почему бы ей не помочь своему народу?
– А что если она откажется? – спросила Джини.
– В таком случае нам придется подать в международный суд.
– Но вы не… Я хотела спросить, не подвергается ли эта «Леди» опасности?
Соловский рассмеялся.
– Революция произошла семьдесят лет назад. Неужели вы думаете, что русские какие-то звери? Мы вполне цивилизованные люди – такие же, как вы – американцы и европейцы. Наше государство не претендует даже на средства, вырученные от продажи фамильных драгоценностей Ивановых. Но богатства, по праву принадлежащие народу, должны быть возвращены России.
Джини внимательно слушала план Валентина – она должна была поехать в Дюссельдорф и постараться найти подтверждение тому, что изумруд купил именно Ферди Арнхальдт.
Излагая свой план, Соловский внимательно смотрел на Джини. Она сидела на мягком полосатом диванчике в холле отеля «Бо-Риваж» – такая красивая, такая хрупкая. Она изо всех сил старалась казаться сильной и решительной, но эти немного испуганные глаза, этот чувственный рот выдавали ее с головой. Соловский чувствовал, что не может отвести взгляд от этой девушки.