Достучаться до небес
Шрифт:
18
Признание Роналда поразило ее. Жаклин уцепилась за ручку двери, чтобы устоять на ногах. Еще несколько минут понадобилось на то, чтобы к ней вернулась способность мыслить. Он лжет, но с какой целью?
— Саймон погиб, потому что врезался в столб, когда пьяный человек перебегал дорогу перед его автомобилем. И я знаю, что это правда. Я точно знаю, что он погиб не из-за тебя.
— В тот вечер не он вел машину. А я. До этого мы были в баре и...
— Но разве не ты сказал, что Саймон
— Черт побери, нет!
— Ты говоришь, что ты вел машину, но почему...
— Так получилось... Была моя очередь... Это моя безответственность погубила Саймона. В происшедшем виноват только я.
— Ничего не понимаю.
Жаклин тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок, но тщетно. Тогда она шагнула к Роналду, но он отступил от нее.
— Подожди, Рональд. Я ничего не понимаю. То ты говоришь, что должен был вести машину, то говоришь, что был пьян. Но это как-то не вяжется с тем представлением, которое сложилось у меня о тебе. Ты очень серьезный и ответственный человек.
— Жаклин, ты путаешь меня со своим братом.
— Я не могу ни с кем тебя спутать, — вздохнула она. — Ни один другой мужчина не имеет на меня такого влияния... И никогда не будет иметь.
Роналд сдерживал себя, он не мог позволить себе выказать никаких чувств до тех пор, пока не будет уверен, что она поняла то, что он хотел ей сказать.
— Что ты помнишь о Саймоне? — спросил Роналд, садясь в кресло у окна.
Немного подумав, Жаклин тихо опустилась в соседнее кресло.
— Мне трудно вспомнить его, — прошептала она. — Я знаю, что он был таким же симпатичным, как и ты. И вас даже называли близнецами. И еще я знаю, что он нравился многим девчонкам, но был без ума только от Джины. — Она слабо улыбнулась. — Когда Саймон не мог пойти на свидание, потому что должен был сидеть со мной, он говорил, что, когда они с Джиной поженятся и нарожают кучу детей, мне придется сидеть с ними.
— Он обожал тебя, — тихо произнес Роналд.
— Да, знаю. Он был всегда таким добрым, веселым и...
— ...Серьезным.
— Да. Вы с Саймоном были очень похожи.
— Нет! Мы не были похожи! А теперь, что ты помнишь обо мне, Жаклин?
Она напряглась.
— Помню, как ты помогал мне делать уроки, как это делал прежде Саймон. Как отвозил меня на тренировки, когда мама и отец были заняты...
— Жаклин, не то.
Она снова задумалась.
— Ну, помню, как ты украшал дом к Рождеству. Хотя нет, не помню, это мне рассказывали. И еще как отец взял меня на футбольный матч, когда играли вы с Саймоном.
— Все ясно, Жаклин. Ты была слишком маленькой, чтобы разобраться в характерах взрослых. Поэтому просто поверь мне: это Саймон был ответственным человеком, а не я. Мы были очень разными. Но он понимал меня лучше, чем кто-либо другой. Именно он убедил моего отца, причем с трудом, послать меня в университет на архитектурный факультет.
— Но отец так гордится тобой. Трудно даже представить, что он не хотел, чтобы ты занимался архитектурой.
— Но это именно так. Прошло много времени с тех пор, когда мы с Саймоном студентами подрабатывали на стройках. Затем, после окончания учебы, мы получили лицензию на право строительства.
Жаклин знала, что Билл Редферн был хорошим строителем и недолюбливал архитекторов с этими их всяческими выкрутасами, как говаривал он порой.
— У нас были очень натянутые отношения с отцом в то время. Но каким-то образом Саймону удалось убедить отца отправить меня в университет, чтобы иметь в фирме своего архитектора. И отец согласился оплатить мое обучение.
— А что бы ты сделал, если бы он не согласился?
— Ушел бы из дому.
— И что? Учился бы днем и работал по ночам?
— Сомневаюсь, — улыбнулся Роналд. — Мне тогда явно не хватило бы силы отказывать себе во всем. Трудиться в поте лица ради достижения какой-то цели я не был готов. Днем у меня были лекции, а вечером — постоянные вечеринки, девушки... И так продолжалось довольно долго.
— Я не верю тебе, — медленно проговорила Жаклин, но интуитивно почувствовала, что Роналд говорит правду.
Он пожал плечами.
— Твое дело...
— Неужели? А каким же чудом ты из нерадивого студента и любители ночной жизни превратился в блестящего архитектора и серьезного человека?
— Никакого чуда, — раздраженно ответил он. — Всему виной трагедия. Трагедия, которой могло бы не быть, если бы я не был таким эгоистом и любителем повеселиться...
По давней традиции их семьи встречали Пасху вместе. Родители собирались у кого-нибудь дома, играли в карты или во что-то другое, в то время как Саймон, Роналд и Джина проводили время в молодежных компаниях. Жаклин, в силу се возраста, естественно, приходилось оставаться с родителями. День гибели Саймона поначалу ничем не отличался от остальных.
— Не знаю, что произошло с Джиной, но в тот день к вечеру она почувствовала себя неважно. И Саймону не удалось уговорить ее отправиться с нами в бар. У нас был уговор: куда бы мы ни ехали втроем, машину вели по очереди. В тот вечер как раз была очередь Джины, но так как Саймон вел машину накануне, то за руль должен был сесть я.
Я думал, что он начнет сопротивляться и говорить, что, мол, Джина его девушка и все такое прочее. Но он бросил мне ключи и сказал: «Приятель, она же твоя сестра!» В баре я начал обхаживать одну блондинку, но ей почему-то больше приглянулся Саймон. А он, как ты знаешь, с ума сходил по моей сестре. Однако блондинка была не в курсе и просто глаз с него не сводила, не обращая на меня никакого внимания. Мое самолюбие страдало, и я решил, как говорится, утопить горе в вине. Ближе к полуночи Саймон — а он тоже был слегка навеселе — помог мне добраться до машины. И я сел за руль...
В тот момент, когда я лихо разворачивался, какой-то завсегдатай бара, стоявший на ногах еще хуже, чем я, неожиданно возник прямо перед машиной. Я резко крутанул руль... Придя в себя, видимо через несколько мгновений после аварии, я почувствовал запах бензина и увидел огонь.
— О господи.
У Жаклин дрожали руки и ноги. Горло перехватил нервный спазм. Ей сказали, что Роналд вытащил Саймона из горящего автомобиля и брат умер у него на руках. Да, заключительная сцена трагедии соответствовала действительности. Но не ее начало.