Доступна и беззащитна
Шрифт:
Я перевернулась на другой бок и попыталась уснуть.
На следующий день мы стали свидетелями великолепного зрелища. Чёрная хищная «Кохана» с алой полосой по ватерлинии заходила в яхтенную гавань Мариехамна, как королева в тронный зал, — величаво и грациозно. Отдыхающие на пристани достали мобильные телефоны и принялись фотографировать необычное судно.
Я сочла за лучшее спрятаться в салоне, а не торчать на палубе. Из стеклянного пентхауса далеко видно…
Степан в баре смешивал коктейль из яичного ликёра и лимонада.
— Хочешь? — спросил Степан. — Очень освежает и совсем некрепкое.
— Нет, спасибо. — Я помялась. — Степан, а когда вы признаетесь Кириллу, что вы его разыграли?
— Я вообще не буду признаваться. Зачем?
— Рано или поздно он узнает, что вы не встречаетесь со мной. Что я из эскорта. Он поймёт, что вы подстроили эту игру и специально меня проиграли, чтобы добиться его расположения.
— А тебе-то что? — посмотрел он подозрительно. — Беспокоишься за меня? Не надо, всё будет хорошо. Даже если Кирилл узнает, что ты из эскорта, это ничего не изменит. Видишь ли, девочка, ты не первая проститутка в моей жизни. На одной я даже был женат — и, надо сказать, она была лучшей из четырёх моих жён. Я до сих пор по ней скучаю.
— Хорошо, я поняла, эскорт — не проблема. А то, что вы его обманули? Изображали влюблённого, стояли на коленях и плакали, а сами радовались, что он меня захотел. Это не зеркальная ситуация, как вы вчера сказали, это — пародия на то, что случилось пятнадцать лет назад. Кирилл простит вам это?
Степан отхлебнул из бокала коктейль, похожий на газированное молоко. С удовольствием облизался.
— Да что ты так переживаешь? Ты случайно не запала на Кирилла? Забудь, у него таких как ты — воз, обоз и маленькая тележка. Если он узнает, что я подстроил это маленькое приключение, то лишь посмеется. У него всё в порядке и с самооценкой, и с женщинами, и с юмором.
Что-то я не уверена, что у Кирилла всё в порядке с самооценкой.
— Понятно. Значит, сегодня продолжаем делать вид, что мы пара.
— Именно так! А позже я скажу ему, что мы расстались, да и дело с концом. И не парься, выброси глупые мысли из головы и делай то, за что тебе платят.
Я кивнула. Если он не боится разоблачения, то мне тем более не о чем переживать. Я Кириллу Кохановскому не сделала ничего плохого, мне нечего стыдиться, я всего лишь наёмный персонал. Какой с меня спрос?
Возбудилась — не возбудилась, понравилось — не понравилось, кончила — не кончила — кого вообще это волнует? Прикажут — возбужусь и кончу. Сыграю с предельной достоверностью. Не прикажут — буду бревном.
Я не хотела его оскорбить. Я просто изображала, что люблю другого, и не подумала, что даже любя другого, можно получить удовольствие. Не хватило личного опыта. Возможно, я перегнула палку в демонстрации равнодушия, хотя ничего особо не демонстрировала, — я просто была собой.
Фригидной дрянью, да.
10. Договор
В
Я замыслила извиниться перед Кириллом.
Не то чтобы я чувствовала себя виноватой, просто не хотелось, чтобы он подумал, что я специально потопталась по его детским травмам. Мне почему-то было это важно.
Кирилл разговаривал со Степаном, не обращая на меня внимания. Ни разу даже не взглянул. Мы сидели в роскошном салоне на средней палубе, пахло каким-то ароматизатором — флёрдоранж, что-то нежное. С берега доносился запах дыма и вездесущей трески. Вика и Макс смотрели по телевизору старый фильм — возможно, снятый Степаном или его отцом, я пила холодный апельсиновый сок. Краем глаза следила за Кириллом. Если он на минутку останется один — я подойду и объясню своё поведение. Я уже придумала оправдание.
Мужчина в костюме наклонился к Кириллу и сказал:
— Самолёт приземлился, они уже едут.
— Хорошо, — ответил Кирилл и добавил, обращаясь ко всем: — Сейчас прибудут юристы. Мы подпишем с дядей Стёпой договор и отпразднуем это событие.
Они оба улыбнулись.
Значит, совсем помирились, раз Кирилл снова называет его дядей Стёпой. Отлично! Прошлые обиды забыты, мальчики поквитались друг с другом. Обменялись любимыми девушками, так сказать.
Молодцы.
На меня наплывало странное и неприятное ощущение, что меня каким-то образом обидели. Использовали вслепую. Я постаралась выбросить это из головы. Меня купили. Меня имели право использовать хоть вслепую, хоть в открытую. Что, собственно, и произошло. И если я облажалась в процессе использования, то это не проблема моего клиента. Спасибо, что не сердится на меня и не будет предъявлять претензий Василию Ивановичу.
— А каким рейсом они прилетели? Из Хельсинки или из Стокгольма? — спросила Вика и пояснила: — Мы завтра утром возвращаемся в Питер через Стокгольм. Если бы я знала, что есть вечерний рейс, я бы взяла билеты на сегодня…
— Они на частном самолёте прилетели, — ответил Кирилл.
— У тебя есть самолёт? — оживилась Вика.
— У моего отца.
Вика замолчала.
К трапу подъехал «Мерседес» представительского класса. Из него выскочили двое мужчин в чёрном и открыли двери для пассажиров. Первым вышел высокий статный мужчина в форме пилота — блеснули четыре полосы на рукавах тёмно-синего кителя и золотая вышивка на фуражке. Затем неуклюже выбралась смуглая полноватая женщина лет сорока в кричаще красном костюме, явно очень дорогом. Последним выскользнул парень с двумя кейсами, предназначенными для бумаг.