Доступна и беззащитна
Шрифт:
— Это моё настоящее имя, — соврала я.
Он прищурился и ехидно улыбнулся. Вот так, прищуренным, он был больше похож на свои журнальные отфотошопленные портреты. Даже одутловатость и мешки под глазами куда-то делись. Выспался, что ли?
— Да ладно, кто сейчас называет дочерей этим именем? «Венец творенья ди-и-ивная Диана», — пропел он весьма мелодично. — Или ты с Кавказа? Там Диан много.
— Я из Карелии. — Я поколебалась, но решила рассказать легенду: —
— Ну и что? — не понял Степан.
— Леди Диана разбилась той осенью. Мама её любила и назвала меня в честь неё.
— Дура она была, твоя леди Диана, вот и разбилась. Впрочем, цветы у ограды Кенсингтонского дворца я положил. Я тоже её любил… — Он вздохнул и пихнул в бок спящего блондина. — Макс, вставай, я познакомлю тебя со своей девушкой.
Вечером приехали гости. Я думала, это будет какая-то светская вечеринка, да и в изложении Василия Ивановича это так звучало, но из женщин приехала только известная блогерша-сплетница по имени Жанна и какая-то странная тетёнька, похожая на пожилую секретаршу. Остальные — мужчины. Пятеро человек. Возраст — от двадцати пяти до семидесяти, по виду — представители бизнеса, золотой молодёжи и пенсионеры. В общем, сборная солянка. Все они были знакомы между собой, общались по-приятельски и свободно, но было видно, что они не друзья и встречаются редко. Некоторые обращались друг к другу по имени-отчеству, а «секретаршу» все вежливо называли «мэм».
Степан после душа и курения своей длинной трубочки выглядел помолодевшим лет на десять. Он надел льняные брюки на верёвочке и расстегнул на рубашке как минимум половину пуговиц. Наконец-то я увидела того Степана, которого знала и любила вся страна, — красивого, моложавого и бесконечно уверенного в себе гениального режиссёра. Гордость российского кинематографа. Он держал на моей талии горячую ладонь и неожиданно крепко прижимал к себе, когда блогерша-сплетница нацеливала на нас объектив своего «Никона». Несколько раз он влажно меня поцеловал. Я с энтузиазмом отвечала.
Вика элегантно, но крайне непристойно — вот бы и мне так научиться! — обнималась с Максом. Если бы я не знала, что она проститутка, а он… ну, тоже, считай, проститутка, я бы подумала, что они счастливая семейная пара. Они были сногсшибательно красивы и, казалось, попали сюда прямиком из рекламного ролика Дольче и Габбана. Нежная белокурая красавица и брутальный белокурый гигант. Мужчины, даже тот, который выглядел как рядовой российский пенсионер, не отводили глаз от сияющей Вики.
На меня же почти никто не смотрел, не считая Степана. Меня волновал его взгляд. Не в том смысле, что я боялась, что придётся с ним переспать, — этого я давно перестала бояться, — а просто он меня оценивал. Когда мужчина оценивает женщину, он смотрит на неё как на вещь, и это всегда очень чувствуется. И порядком нервирует.
Зачем ему меня оценивать? Он меня уже оплатил. Раньше надо было.
Ужин накрыли превосходный. Капитан
Играла тихая музыка, яхта покачивалась, в салон задувал тёплый ветерок, гости негромко переговаривались и стучали приборами по фарфоровым тарелкам. На вечеринку это не было похоже. Веселилась разве что одна блогерша. Она за первые полчаса опорожнила бутылку «Моет и Шандон» и рассказывала теперь, как её машину около ИКЕА заблокировали какие-то гопники и ей пришлось вызывать полицию, а она не приехала, потому что гадская страна, гадские полицейские, гадские гопники…
— Так что, Степан, когда мы начнём игру? — спросила «мэм», когда мы прошли через узкий пролив и вышли в открытое море.
Какую игру? Не «Монополию» же. Они что, собрались тут в карты играть?
Вечернее июньское солнце отражалось от волн Ботнического залива и окрашивало салон в тёплые золотистые оттенки. Необъяснимым образом во мне нарастало беспокойство. Ещё утром этот заказ не вызывал особых эмоций — обычный уик-энд с клиентами, да ещё на пару с опытной Викой — что плохого может случиться? Теперь же я начинала нервничать: сработала чуйка. А чуйке нужно доверять.
— Вот дождёмся Кирилла Кохановского и сразу же начнём. Он обещал прибыть к десяти.
Я удивилась. Уже почти десять часов, как он сюда прибудет? Не вплавь же? Или он десантник и приземлится с парашютом?
— Кирилл Кохановский… — протянула блогерша, — а это не тот, чей папа заседает в Госдуме в Комитете по строительству? Он ведь не женат, да? Я имею в виду Кирилла, а не его папу-депутата, — она пьяно хихикнула. — Этот парень вроде как самый молодой миллионер, я недавно в «Коммерсанте» читала. Или я его с кем-то перепутала, у него ещё сестра в каком-то скандале…
— Дорогуша, — перебил её Степан, — давай ты дождёшься Кирилла и сама у него спросишь, миллионер он или нет. Океюшки? А вон, кстати, и он.
Все обернулись куда-то в сторону горизонта. Я тоже посмотрела. Сначала мне показалось, что там ничего нет — море и море, а потом увидела роскошную чёрную яхту. Её бока маслянисто поблёскивали в косых лучах заходящего солнца, а хищный силуэт словно взрезал пространство перед собой. Не чета арендованному «Оскару». Прямо-таки пиратский корабль, а не яхта.
Смутное беспокойство медленно перерастало в уверенность.
По мере приближения чёрного чудовища ход нашей яхты всё замедлялся и замедлялся. Капитан сделал несколько плавных подруливаний и наконец две яхты сблизились. Я почувствовала себя сидящей в шлюпке около борта «Титаника», хотя это было глупое сравнение: «Оскар» не был шлюпкой, а чёрная яхта под названием «Кохана» не тянула на «Титаник». Да, большая и пафосная, но всё-таки не восьмипалубный трансатлантический пароход.