Досуговый центр доктора Рима
Шрифт:
Я всегда стараюсь захватить для неё пару яблок в магазине – дома их больше никто не ест. Да и Линда никогда не признается, что любит яблоки: это даст мне джокер в рукаве.
– Может, тогда бокс посмотрим? – хожу по минному полю, сейчас точно рванёт.
– Пап, ну это тоже тупо, а вот яблоки вкусные. – Линда берёт второе яблоко и отправляется в свою комнату, сразу надевая наушники. У нас действует правило: когда семья находится дома, музыку слушать на всю громкость нельзя. Да, я мистер-зануда.
Но зато я мистер-зануда, который победил: яблоки вкусные.
4.
Когда Линда приезжает в центр доктора Рима, её слышно с порога. Высоченные, громко стукающие каблуки и повседневный недоброжелательный голос:
– В какой палате лежит мой отец? – Линда смотрит на администратора и нервно стучит пальцами по стойке, давая понять, что времени у неё немного.
– Доброе утро, вы к Денису… – Администратор не успевает договорить, зато выдавливает самую дружелюбную улыбку, на которую способна.
– Утро добрым не бывает. Я к отцу. – Линда крутит пальцем в воздухе, стараясь ускорить процесс.
– Ваш отец в сто пятнадцатой, – медсестра старается не затягивать и так неприятный разговор.
Ступени на второй этаж кажутся слишком большими и длинными. Дверь тяжело закрывается за спиной Линды, будто разделяя общую усталость. Садиться на стул не хочется, край кровати выглядит уютнее и теплее.
– Ну как ты, разбойник? – Линда снимает маску суровости и берёт отца за руку. Она всегда мечтала держать его за руку, но у них в семье это было непринято, а теперь она может это делать, не спрашивая разрешения.
Он ей не отвечает. Как же хочется услышать, что всё у него там хорошо!
Линда, не отпуская его руку, достаёт из сумки яблоко и кладёт на тумбочку.
5. Денис
Перед сном я думаю о том, что команда, за которую мы с Костей болеем, проиграла, что нужно явно заморочиться, чтобы собрать столько сумок в кучу, и что мой сон стал крепче. Раньше я мог проснуться за ночь несколько раз, постоянно меняя позу, и лежать несколько часов, глядя в потолок, считать звёзды, наклеенные Линдой для мамы.
Линда вообще много чего делает для мамы: собирает на улице букеты цветов, находит камни необычного цвета и причудливой формы, клеит звёзды на потолочную плитку, чтобы маме было не страшно. Костя, в свою очередь, отдаёт мне жвачную наклейку, если такая у него уже есть.
Никто не знает, но звёзды я забрал себе. Я считаю их в такие бессонные ночи, я и сегодня считаю их перед тем, как уснуть. На пятой мне кажется, что подушка стала прохладнее и мягче, будто кто-то включил специальную функцию. На седьмой одеяло обнимает меня уютным коконом. На десятой уже нет необходимости считать.
***
Раньше мне приходилось вставать на работу, идти в наши старые гаражи и до вечера чинить машины. Понадобилось немало времени, чтобы открыть свой автосалон и руководить процессом из дома.
Мой лучший друг Стас проводит на работе семь дней в неделю. Его жена думает, что я скинул на него всю свою работу и запрещаю уходить домой пораньше даже в выходные. Ей проще верить в такую версию, чем в то, что её муж чувствует себя на работе нужнее, спокойнее и счастливее.
Сегодня
Ло всегда связывает его задержки на работе с изменами. Постоянно твердит, что он не любит ни её, ни детей. Постоянно. А Стас говорит, что если бы Ло не была такой пилой, то мне пришлось бы искать нового работника года.
Я иду в наш автосалон, прихватив кофе.
– Погорячее. – Прошу на кассе, прикидывая, что за пять минут напитки немного остынут, а Стас любит кипяток. – И один покрепче. – Добавляю я, представив, как он там ночевал на этом неудобном диване.
Его длинные ноги вряд ли предназначены для такого спального места. Надо бы купить ему новый диван, раз уж ситуация с Ло не решается.
– Встречай свою заботливую любовницу. – Захожу в сервис и вижу длинные ноги Стаса, торчащие из-под красной, наполовину разобранной машины. Как он может изменять жене, если единственные, с кем он общается – машины и я? Ну, и Глеб, конечно.
– А где, кстати, Глеб? – озвучиваю я свои мысли.
Обожаю за это наш сервис – тут можно говорить всё, что думаешь, ковыряться в машинах, есть еду на заказ и пить по утрам кофе с друзьями. А также искать старого пройдоху Глебку, который вечно куда-то пропадает.
– Опять, наверное, вчера употребил, а сегодня забыл дорогу домой. – Стас вылезает из-под машины весь в свежих чёрных пятнах, усмехаясь сквозь зевоту, и я понимаю, что сегодня ночью он не ложился.
– Дружище, тебе бы отсыпной. – Протягиваю ему стакан, понимаю, что забыл, в каком кофе крепче. – Я сам тут повожусь.
– Ло уехала к маме, поэтому соглашусь. Глеб, кстати, забегал ночью, но явно не ожидал меня тут увидеть. Забрал инструмент и вылетел пулей. Натоптал ещё, пришлось полы мыть. Где он только нашёл столько грязищи? Сумку свою оставил, она на диване если что. – Стас зачёсывает рукой свои взлохмаченные волосы, достаёт из кармана очки.
С сумками у меня теперь не лучшие ассоциации. Стас ещё раз широко зевает, и залпом выпивает весь свой кофе, будто это стакан воды. Мы не прощаемся, потому что оба знаем, что вечером он всё равно придёт в сервис: ещё ни разу он не выдержал сутки дома.
Когда он уходит, подхожу к дивану. Перекладываю сумку – она невероятно тяжелая. Глеб что там, кирпичи таскает? Мы со Стасом подарили ему эту сумку на день рождения вместе с золотой пряжкой. Но пряжка не может столько весить!
Меня подмывает проверить содержимое сумки. Вот только я сам учил сына не лазать по вещам. Тем более, по вещам друга. Хотя… В лесу его это не остановило. Провожу пальцами по внешней стороне сумки, пытаясь угадать, что внутри. Кожа отдаёт холодом, я автоматически одёргиваю руку. Из бокового кармана выглядывает маленький продолговатый предмет. Закрываю глаза, вытаскиваю практически невесомый пластик – если я не вижу, значит, этого не происходит в действительности. Тем более, вовнутрь я не стал залазить.