Дот
Шрифт:
— Да…, - протянул подполковник.
— Ты знаешь Зина, у меня была подобная версия, но я побоялся ее озвучить. Подумали бы, что я умываю руки, неся такую околесицу. Я ведь проверял информацию, поэтому ДОТу. В 1968 там пропал мужчина при схожих обстоятельствах. Зашел вовнутрь и исчез. Дело замяли, а пропавшего, так и не нашли. В 1980 исчезла женщина и тоже у «Призрачного лейтенанта». Так что твоя племянница не первая, но единственная, кому удалось вернуться. Возможно там какая-то природная аномалия.
— Спасибо, что поверил, —
— Ты, все равно приведи ко мне свою племянницу. Мне соблюсти формальности надо. О нашем разговоре, я никому ни слова.
Новикова похлопала подполковника по плечу.
— Ты настоящий друг.
— Да, ладно тебе! Я просто отрабатываю все списанные у тебя задачки, — заулыбался Владимир. Зинаида Васильевна хихикнула и озорно махнула на него рукой.
Катя проспала до обеда. Родителей еще не было. Чтобы не терять даром времени решилась пройти к бабушке. Она ведь тоже за нее переживала. Одну ее не отпустили. Олька увязалась хвостиком, как надзиратель. Дверь в дом бабушки была открыта.
— Бабуль? — позвала хозяйку Ольга.
— Кто там? — послышалось из кухни.
— Это я, Оля и Катя, — отозвалась Новикова.
— Катя? — появилась и сама бабушка. Внучки перебазировались на кухню, где Раиса Ивановна варила борщ. Мать Ольги уже успела сообщить бабушке хорошие новости, но в своей обработке. Не отвлекаясь от работы по кухне, бабуля задала головомойку московской внучке. Если придерживаться версии тети Зины, то ругать было за что. Она мужественно испила эту горькую чашу порицаний. Благо баба Рая была отходчивой.
— Обедать будете? — предложила Тихонова. Девчонки кивнули головами. Они ведь пришли не только нравоучения выслушивать. Должно же быть в этом походе и что-то приятное? Бабуся насыпала в тарелки горячего борща и нарезала черного хлеба. И тут Катя заметила у нее шрам на руке. Раньше на такие вещи не обращала внимания.
— Ба, а что это у тебя на руке? — спросила Екатерина.
— Шрам с детства. Утюгом прижгла. Раньше знаете, какие утюги были? Не то, что сейчас.
Упоминание утюга, словно током ударило Катюшу. Бабушку Раей зовут и ту девочку, что ее приютила в доме на улице Коминтерна 12, тоже Раей звали. Олька попробовала борща и довольно сообщила: «- Он у тебя такой вкусный. Ты такая мастерица!»
— Что я? Вы бы попробовали борща у моей матери. Вот, где настоящий борщ.
— А мать случайно не Дарьей Петровной звали? — с серьезным выражением лица спросила Катя.
— И фамилия у нее Волкова была?
— Так и звали, — подтвердила ничего не подозревающая бабушка.
— Отец Иван Афанасьевич? Работал машинистом на паровозе? — продолжала спрашивать Екатерина. Сестренка, сидящая напротив, удивленно посматривала на московскую родственницу. Бабушка заволновалась.
— Ты чего это стала интересоваться нашими родственниками? Они умерли давно. Зачем они тебе?
— Это раньше не стала бы спрашивать,
— Бабуля, можно еще, кое о чем спросить из твоего детства?
— Спрашивай, коль интересно.
— Ты ведь коренная жительница Полоцка?
— Ну, да. Родилась я здесь и всю жизнь прожила, кроме эвакуации конечно, — подтвердила Тихонова.
— Вышла замуж здесь и здесь же вашего деда и похоронила, — продолжила она.
— Ба, а почему ты никогда не рассказывала о своем брате Пете? Где он кстати?
— Кто тебе о Петьке сказал? — Раиса Ивановна зыркнула в сторону Ольги. Та в ответ пожала плечами, мол, она и сама ничего не знает.
— Зина вечер воспоминаний устроила? Так и она о Пете ничего не знает. Он после нашего возвращения в Полоцк на мине подорвался, еще до рождения Зинки. Кто тебе о нем сказал?
Екатерина проигнорировала этот вопрос.
— Бабуля вас отец эвакуировал 23 июня 1941 года. Сам ведь он остался? Что с ним случилось?
— Погиб папенька под бомбежкой. Самолеты настигли его поезд. Что ты мне душу берендишь? Ешь, давай.
— Бабушка, милая, а теперь вспомни, пожалуйста, как началась война? Вы ведь жили на улице Коминтерна 12? И собаку вашу Шариком звали. Вспомнила?
— Чего ты хочешь? — нервничала Раиса Ивановна.
— В тот день к вам прибилась девушка с разбомбленного поезда из Бреста.
— Была такая, — кивнула головой Тихонова, напрягая память.
— В этот день Дарья Петровна затеяла стирку, и ты таскала воду из колодца. На следующий день приехал твой отец, и ты от радости обронила огромный утюг, что грели на печи. Вот оттуда и ожог. А бинтовала твою руку гостья из Бреста.
— Но это никто не знает. Я никому, никогда это не рассказывала. Откуда это тебе известно?
— Да потому-что эта девушка я! — чуть не закричала Катя.
— Все, что тебе сказала тетя Зина выдумка. Никуда я не уезжала. В ДОТе «Призрачного лейтенанта» я провалилась в 1941 год и совершенно случайно вышла на тебя.
У нее была, конечно, версия насчет Виктора и этой удивительной случайности, но она приберегла ее до следующего раза.
— Ты, хрупкая девочка, таскала огромными ведрами воду из колодца. Я была голодна, напугана и не знала куда идти. Это ты привела меня к Дарье Петровне. Она накормила меня и дала кров. На следующий день вы уехали и оставили дом на меня. Вспоминай!
Руки бабушки затряслись. Олька сидела с широко раскрытым ртом.
— Но этого не может быть! — простонала Раиса Ивановна.
— А еще ты хотела посмотреть голубка на моем плече.
Катя спустила плечико платья, чтобы было видно татуировку.
— Вот он, смотри!
— Нет, нет, такого не может быть! — шептала бабушка.
— В ту ночь ограбили 35 магазин и убили сторожа, — пригвоздила Еремина бабу Раю своим последним доводом.
— Катенька! — бросилась бабушка обнимать внучку.