Дотянись до звезды

Блайт Мирра

Чувствуя, как заколотилось сердце и сладко заныло тело, она открыла ему дверь. Самое главное — держать дистанцию, напомнила она себе. Иначе я пропала!

Что поразило ее сразу — это официальный вид Берта. Вместо потертых джинсов и ношеной-переношенной тенниски на нем были ослепительно белая, безупречно выглаженная рубашка и серебристо-серый деловой костюм из шелковистого сукна. Он подошел к корзине, чтобы погладить Лестера, и на солнце блеснули золотые запонки.

— Не надо! — резко остановила его Чарити.

Берт,

словно налетев на стену, резко остановился и хмуро посмотрел в ее сторону. Потом он выпрямился во весь рост, заполнив собой половину кухни, и Черри стало как-то неуютно.

— Я ему ничего не сделаю, — сказал он угрюмо. — Мне казалось, что вчера мы все выяснили.

Сообразив, что он ее не так понял, Чарити хрипло сказала:

— Дело не в том, что...

Берт нахмурился еще больше и, не дав ей договорить, резко бросил:

— Вежливая ложь, Чарити! Слава богу, я начал немного разбираться в тебе. Ты приходишь в ужас, как только я прикасаюсь к твоему псу. Боишься, как бы я не покалечил его у тебя на глазах? — спросил он презрительно.

— Нет! — с отчаянием выдохнула она и, шагнув вперед, чтобы объяснить, что он заблуждается... оказалась на расстоянии протянутой руки от него.

Я же собиралась держать дистанцию! — простонала Чарити про себя. Она оказалась так близко от Берта, что чистый и резкий аромат его кожи ударил ей в голову, как вино, живо напомнив о событиях минувшей ночи.

Она покраснела, как вареный рак, не в силах скрыть своего возбуждения. Грудь ее приподнялась от судорожного вздоха, и Берт, пристально смотревший ей в глаза, опустил взгляд. Черри почувствовала, как ее прошиб пот, и ощутила внезапную слабость в коленях.

— Все дело в твоем костюме, — срывающимся от волнения голосом сказала она. — Именно поэтому я не хотела, чтобы ты гладил Лестера. Он сейчас линяет, и ты можешь запачкаться в его шерсти.

Он слушал, не отводя глаз от ее груди, и Чарити, путаясь в объяснениях, внутренне умоляла его не смотреть на нее так, не заставлять ее чувствовать себя такой беззащитной.

— Костюм?

Берт стоял так близко, что она чувствовала его дыхание на своей коже. Он снова посмотрел ей в глаза, и она поняла, что тает под этим взглядом.

Знакомая сладкая боль сжала ее грудь. Чарити, не удержавшись, украдкой опустила взгляд и тут же густо покраснела, увидев, что Берт уловил это движение.

— Они у тебя восхитительно чувственные...

Совершенно потрясенная, она смотрела на то, как он протягивает руку и накрывает одну из ее грудей ладонью.

— Я так и не смог уснуть этой ночью, без конца вспоминал, какая ты... нежная, сладкая...

Он снова лгал — ведь это ложь! И эта нотка страсти в его голосе наверняка только почудилась ей. Не решаясь смотреть ему в глаза, она опустила их, и... получила совершенно неоспоримое подтверждение того, что он и в самом деле возбужден.

—

Видишь, что ты делаешь со мной? — донесся до Черри его голос, еле различимый сквозь туман нахлынувшего на нее мучительного желания. — Одна только мысль о том, что я могу прикоснуться к тебе, сводит меня с ума, как какого-нибудь подростка... Чарити!..

В следующую секунду она оказалась в его объятиях, всхлипывая от стыда и в то же время изнемогая от страсти. Одной рукой Берт гладил ее волосы, другой — сжимал талию, медленно, как гурман, упиваясь вкусом ее губ, языком прокладывая путь между ними.

Не в силах больше сопротивляться, она прильнула к нему, обвив руками его плечи. Оторвавшись от ее рта, он на минуту отстранился, и Чарити испугалась, что сейчас он уйдет. Но вместо этого Берт сбросил с себя пиджак, рывком стянул с шеи галстук и начал расстегивать пуговицы на рубашке.

— Боже, Чарити, не гляди на меня, как зачарованная!.. Прикоснись ко мне, — хрипло сказал он, снова ловя ее в объятия. —Я думал о тебе всю ночь... Сегодня утром я сказал себе, что не перенесу...

Он прижался к ней всем телом, и в голове у нее не осталось ни одной мысли, только наслаждение и нетерпение, усиливавшееся с каждым его прикосновением. По телу ее пробежали судороги, руки жадно заскользили вдоль его тела.

— Я хочу тебя! Я хочу тебя здесь и сейчас... Хочу заполнить тебя собой, слышать крик твоего наслаждения. А ты, ты хочешь этого, Чарити? — пробормотал он, и руки его, словно уже зная ответ, скользнули к оборке ночной рубашки.

Тело ее отзывалось сладкой судорогой на каждое его движение. В отчаянном порыве приблизить желанный миг слияния Черри прижалась к его груди твердыми кончиками сосков. Он схватил ее за бедра и притянул еще ближе.

Покрывая огненными поцелуями изгиб ее шеи, он приподнял ее и прижал спиной к закрытой двери — Чарити не сразу поняла, зачем. Раздался металлический звук расстегиваемой молнии, а потом...

Твердое прикосновение его обнаженных бедер сводило Чарити с ума. Она еле слышно застонала и выгнулась навстречу ему.

— Ты такая нежная, такая влажная, — пробормотал он ей на ухо. — Такая женственная, такая соблазнительная! Как мучительно я хочу войти в тебя, Чарити... Показать? Показать, что ты делаешь со мной?

Эти слова, эти ласки и переполнившее ее жадное нетерпение заставили Черри со всей силой двинуться ему навстречу, чтобы он наконец заполнил пустоту переполнявшей ее сладостной боли.

Вдали зазвенели церковные колокола, и Берт вдруг отпустил ее.

Потрясенная, она увидела, как он повернулся к ней спиной, надел брюки, застегнул их и через плечо жестко бросил ей:

— Я не могу оставаться здесь. В час мне нужно быть в Лондоне.

Увидев, как лицо ее исказилось судорогой, он выругался и повернулся к ней.