Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке

Тарасевич Ольга Ивановна

– Как хорошо, что ты перестала мне «выкать».

– Ой, правда перестала? Я вежливая вообще-то. Но я случайно, спросонья… Хотя, знаешь, мне почему-то уже хочется говорить тебе «ты».

– Понимаю. Здорово! Когда ты «выкала», я чувствовал себя неудобно.

– Тебе бывает неудобно?!

– Конечно. Я очень простой парень. Без понтов. Мне кажется, глупо надуваться, как индюк, лишь потому, что ты много зарабатываешь. Знаешь, я ведь верующий человек. Гордыня – грех. И я думаю, что в успехе не так уж много зависит от твоего собственного труда. Хотя без него

никуда, конечно. Шевелиться самому и шевелить мозгами по-любому надо.

– А от чего зависит успех?

Грановский потыкал указательным пальцем в потолок:

– От него. На все его воля. У меня были времена, когда я работал как проклятый. А на еду едва хватало. Но, конечно, если на диване лежать – толку не будет. Мне кажется, всевышнему нравится, когда у человека есть активная жизненная позиция.

Я слушала приятный голос Игоря и никак не могла понять, неужели это тот же самый мужчина, с которым я разговаривала утром? Тогда в нем было столько снобизма. Сейчас олигарх кажется таким милым, демократичным…

– Давай выбирайся из постели, пойдем ужинать. – Игорь встал с кровати, подошел к окну. – Если ты раздетая, то одевайся. Я не подглядываю, честно.

«Надо же, какой деликатный сексуальный партнер мне достался», – заерничал внутренний голос. Правда, он сразу же сменил пластинку. В моих дешевых тряпках с рынка только по ресторанам в компании олигарха ходить. Может, попросить Грановского перед рестораном заехать в торговый центр и купить мне мало-мальски приличное платье? Уместна ли такая просьба со стороны будущей любовницы? Еще совсем недавно я бы заявила о своих желаниях и совершенно бы не парилась насчет их корректности. Но теперь мне почему-то тоже хочется произвести на Игоря самое благоприятное впечатление. Неужели это цветы так действуют? Надо будет потом спросить у девчонок из пиццерии: у них тоже так крыша уезжала или такое только со мной произошло?..

Натянув джинсы, я расстегнула пуговицу на блузке, поправила волосы и запустила в стоящего у окна Игоря подушкой.

– Ах, вот ты как! – Он ловко поймал ее на лету. – Ну держись!

Через секунду мы уже валялись в постели и от души колошматили друг друга подушками. Детский сад, конечно, – но как же здорово наподдать миллионеру!

Задыхаясь, я весело поинтересовалась:

– Олигарх, это ничего, что я тебя по голове лупашу? Ты вообще ею пользуешься?

– Я в нее ем! Маленькая вредина!

Игорь изо всех сил треснул меня подушкой по плечу, раздался треск – и по спальне закружились белые перышки. В темных волосах Игоря они казались снежными хлопьями. Наверное, Грановский зимой прекрасно выглядит – белые снежинки на черных волосах, карие глаза, длинные ресницы. Я бы сделала отличный зимний портрет! Впрочем, сейчас лето. Интересно, сколько сексуальных партнеров сменится у Игоря хотя бы до осени?..

– Теперь мы точно готовы к походу в ресторан! – провозгласила я, разгоняя ладонью летающие перед лицом перья. – Наш внешний вид произведет неизгладимое впечатление!

– Походу? А я думал, мы дома поужинаем. Я все заказал. Здесь внизу

ресторан, неплохо готовят. Я подумал, было бы здорово пообщаться, как говорится, с глазу на глаз. В публичных местах так не получится – на меня все таращатся. Ты любишь лобстеров?

– Конечно. Просто обожаю. Это мое любимое блюдо.

Интересно, достаточно ли убедительно звучал мой голос? И что это за фрукт такой – лобстер?

Грановский звонко чихнул, потом протянул мне руку:

– Пошли в столовую! Я проголодался.

– А цветочки? Их же нельзя вот просто так бросить! Они завянут! Дай мне вазу, пожалуйста.

– Мне кажется, вазы здесь нет. Может, в ванну цветы положить?

– А как я буду на них любоваться? Нет, это мне не подходит. Надо найти какую-нибудь большую емкость.

– Большую, устойчивую, – Игорь задумчиво поскреб затылок. – Есть идея!

Идея оказалась не так чтоб очень. Игорь притащил в спальню пластмассовое ведро, наполненное водой. И пояснил:

– Вообще-то сие не мой аксессуар, а домработницы. Наверное, для уборки использует. Но лучше, чем ничего.

– Неромантично как, – я, с трудом подняв букетище, стала снимать упаковку. – Такую красоту в ведро ставить.

– Будет тебе романтика, – Игорь схватил охапку роз. – Я тебе помогу, ладно? А романтика сейчас случится, потерпи.

Когда мы пришли в столовую, я чуть не разрыдалась. Белоснежная скатерть, прозрачные бокалы, шампанское в серебристом ведерке. Свечи, негромкая классическая музыка.

А на мне – дурацкие джинсы! Ну, просто полное несоответствие моего внешнего вида действительно романтичной обстановке. Надо срочно заняться своим гардеробом! Если не попросить денег у олигарха, то хотя бы подъехать к Катьке и позаимствовать у нее пару платьев. Предполагаю, они мне с таким кавалером ой как понадобятся.

Когда Игорь снял серебристую крышку со стоящей передо мной тарелки, мне стало дурно. На тарелке лежало что-то отчаянно красное и мучительно несъедобное, в панцире, с клешнями! А рядом с приборами я заметила щипцы и какие-то странные длинные крючки.

В общем, все было ужасно: я не знала, что это за блюдо, как его есть и как вежливо избежать неминуемого позора. Может, сослаться на потерю аппетита? Или аллергию? Нет, на аллергию точно нельзя – я же уверяла, что это мое любимое блюдо. У врунишек должна быть хорошая память – запутаться в придуманном образе проще простого.

Тем временем Игорь открыл шампанское – с взмывающей к потолку пробкой, красивым пенистым водопадиком, льющимся в высокий бокал.

– За нас!

Какие сияющие у него глаза. Как у мальчишки.

– За нас, Игорь! – И я сделала глоток.

В этот момент мне показалось, что мое сердце вдруг дрогнуло и превратилось в бутон розы. Нежный, красивый. И вот во мне медленно и прекрасно распускается благоухающее счастье…

– Я тебе помогу. Чистить этого зверя – не очень приятное занятие. Твое дело – есть. – Игорь пододвинул стул поближе, взял щипцы и ловко захрустел панцирем. – Открывай ротик. Молодец! Машка, вкусно? Давай еще!