Доверься мне

Мак Бекка

— Помнишь ли ты ночь перед тем, как встретил Лив?

— Нет. Я заблокировал свои воспоминания о жизни до нее.

— Ты выгнал какую-то плачущую девушку из нашей комнаты, потому что она хотела остаться на ночь, и сказал, что ты никогда не остепенишься.

— Это неправда. Она не просто хотела остаться на ночь. Она хотела переехать в Ванкувер и сделать мой дом своим домом, — чертова Лорен. Или это была Лиза? Я не знаю, но я начинаю вспоминать эту ночь. — И я не говорил, что никогда не остепенюсь.

— Точно. Ты сказал,

что день, когда кто-то войдет в твою жизнь и перевернет твой мир с ног на голову, будет днем, когда ты остепенишься.

— М-м-м, — эти чипсы очень вкусные.

— Посмотри на себя, — говорит на этот раз Адам, указывая на телефон, который я проверяю уже в третий раз. — Не можешь оторвать глаз от телефона, когда вынужден провести некоторое время вдали от своей девушки.

— Почти шесть полных дней, — бормочу я.

Он смеется.

— Это нормально.

— Это отстой, — поправляет Гарретт.

— Мы просто говорим… что это день явно настал.

Да, ни хрена подобного. Этот день настал в середине декабря, когда я впервые увидел ее, когда она закатила глаза, и мило хихикнула и фыркнула одновременно, а затем очень ясно послала меня в задницу.

Не важно, я был спасен от их дальнейших глупых наблюдений тем, что телефон на коленях начал вибрировать, а на экране появилось лицо Оливии. Прежде чем я успеваю ответить, Гарретт забирает телефон и бросается на кровать.

— Привет, Ливви, — он задирает ноги, упираясь подбородком в ладони, как будто он девочка-подросток, болтающая со своей подружкой. — Как дела, малышка?

Я кричу, бросаясь на него сверху, вдруг она голая? Она была голой прошлой ночью, но опять же, она знала, что я был один. И все же, я не хочу, чтобы кто-то ее видел. Никогда. Никогда. Моя.

Эммет выхватывает телефон пока мы с Гарретом деремся, и усаживается обратно на диван.

— Привет, Олли.

— О-о-о-о, — удивляется она. — Это «All Dressed»? Я не ела их уже много лет!

Спихнув с себя Гаррета, я устраиваюсь за Эмметом и улыбаюсь Оливии. Она не голая, слава богу. Но на ней моя футболка, на шее лежат мокрые волосы, с которых капает на ее тело и серую футболку. От этого вида я хватаюсь за свою промежность.

— Я слизывала всю приправу, прежде чем съесть их, — продолжает она.

Мой взгляд затуманивается.

— Я куплю немного для субботнего вечера.

— А, черт возьми, блять! — Гарретт вскидывает руки вверх. — Тебе удалось испортить чипсы в моих глазах.

Я выдергиваю телефон и опускаюсь на кровать, закинув одну руку за голову.

— Я скучаю по тебе, малышка Олли.

Она сидит в кровати, одеяла сбились вокруг ее талии, и я думаю, что она работает в своем ноутбуке, судя по тому, насколько ее видно. Ее щеки розовеют, и я думаю, всегда ли она будет краснеть. Надеюсь, что да.

— Я тоже скучаю по тебе, Картер.

— Не-а, — цыкаю

я.

Закатив глаза, она вздыхает.

— Я тоже скучаю по тебе, самый сексуальный мужчина на свете.

— Так-то лучше, — гордо говорю я, пока все остальные стонут. — Чем вы сегодня с Карой ужинаете?

— Индийской едой на вынос, — она радостно похлопывает себя по животу. — Так вкусно. И твоя мама с сестрой тоже пришли.

— Что? Правда?

— Ага. И Хэнк, конечно. Он хвастался, что был единственным мужчиной, приглашенным на девичник. А Дублин весь вечер не слезал с моих колен. Я случайно позволила ему вылизать мою миску с мороженым во время третьего периода, так что теперь я его любимица.

Мне становится легче дышать. Это нормально?

— Спасибо, что пригласила их.

— Да не за что. Было весело, и твоя мама принесла твои детские фотографии, что меня совсем не удивляет. Она так хотела смутить тебя. Мне больше всего понравилась фотография тебя в свадебном платье. Ты такой миленький, — она хмыкает, морща нос, и прежде чем я успеваю ответить, продолжает. — Вы, ребята, сегодня играли потрясающе. Можешь поздравить Адама от меня с его защитой. Он был великолепен.

Адам просовывает голову через мое плечо и улыбается.

— Спасибо, Олли! У тебя есть копия фотографии Картера в платье? Я хочу посмотреть.

— Перебьешься, — рычу я, отворачиваясь от него.

Я могу вечно слушать, как Оливия рассказывает о своем дне. Она делает самые лучшие гримасы, весь спектр ее эмоций отображается в меняющихся выражениях, руки летают вокруг ее лица, когда она рассказывает свои истории. Например, о том, как ее ученики теперь боятся меня, и директор хочет, чтобы я выступил на каком-то собрании. Как Аланна хочет, чтобы я пришел на игру, чтобы понять, однажды она станет «лучше» меня.

— Картер, — смеется Оливия, протягивая свой телефон. — Что это?

— Что… — я прищуриваюсь, всматриваясь в фото на ее телефоне и улыбаюсь. — О. Это. Это просто я убеждаюсь, что никто не плетет паутину лжи.

Она хмыкает.

— Паутину лжи?

— Да. Если мои руки в воздухе, нет никаких сплетен о том, кого я трогаю.

Название статьи, которую она листает, в принципе, об этом и говорит:

— Картер Беккет хочет, чтобы весь мир знал: он ВНЕ ДОСТУПА, дамы!

Возможно, вероятно, я специально, на этой неделе поднимаю руки над головой и улыбаюсь на все вспышки камер, когда девушки пытаются заговорить со мной.

Оливия мотает головой.

— Ты такой смешной. Могла бы твоя ухмылка быть самодовольнее, чем она уже есть, на этом фото?

— Что я могу сказать? Когда весь мир знает, что я твой, я счастлив.

— О, черт возьми! — Гаррет бросает подушку мне в голову. — Сними гребаную комнату! Никому нет дела до того, как глубоко вы двое влюблены друг в друга.