Доверься мне
Шрифт:
— Конечно. Твой гол на матче с Вегасом во вторник? Идеальный.
Его лицо светится, грудь вздымается от гордости.
— Да? Шайба проскочила через всего лишь 5 малюсеньких сантиметра между игроками. А что насчет тебя? Картер говорил, ты тренируешь женскую волейбольную команду в своей школе.
— Он говорит обо мне?
— Когда он не ведет себя как нытик? Да, он все время о тебе говорит.
Я не могу представить себе Картера-нытика. Он все время такой жизнерадостный, харизматичный и шумный. На меня накатывает волна вины от того, что я
— Да, — шепчет Гарретт, касаясь уголка моего рта, где я нахмурилась. — Именно так он и выглядел. Вы двое созданы друг для друга.
— Я… я не… ты… моя волейбольная команда проиграла в полуфинале, и ты действительно думаешь, что мы созданы друг для друга? Он Картер Беккет, а я Оливия Паркер, я такая маленькая, а он такой высокий, так что мы вообще совместимы, у нас не совпадают части тела и все такое?
Гарретт наблюдает за мной, слегка улыбаясь как дурачок.
— Это была самая впечатляющая порция словесной рвоты, которую я когда-либо слышал. Но мне нужно, чтобы ты собралась и включилась в игру. Ставлю сотку на то, что первым сдастся Картер, а не ты.
— Я боюсь, что ты сделал неправильную ставку.
— Я верю в тебя, Олли.
Это здорово, но, когда песня заканчивается, и он оставляет меня с моим пивом, становится все более ясно, что в себя я не верю. Я распускаюсь, разваливаюсь по швам, а я даже не поговорила с человеком, ответственным за мое состояние.
Со вздохом, что кажется мне бесконечным, я протираю рукой глаза и поворачиваюсь обратно к бару, чтобы приклеиться к табурету, прежде чем нанесу себе еще больший ущерб.
Конечно, по пути я сталкиваюсь с чем-то твердым, мой напиток выплескивается за край стакана, обливает мои пальцы и стекает на пол.
— Черт, мне так жаль. Я сегодня в полном беспорядке. Я не смотрела, куда иду. Я тебя… намочила… Боже, вот дерьмо, — эти последние три слова вырвались одним рывком.
Боже, вот дерьмо — это точно.
— Боже, вот дерьмо, — хмыкает Картер, одна его рука в кармане, а другая держит хрустальный бокал, наполненный янтарной жидкостью. — Это что-то новенькое.
Мои ноги дрожат. Я не шучу. Мое тело сейчас действительно дрожит, и когда Картер протягивает руку и проводит пальцами по моей ключице, сметая локон с моего плеча, и позволяет ему проскользнуть сквозь пальцы, я зажмуриваю глаза.
Что, блять, сейчас происходит? Прошлой ночью я была в полном порядке и полностью контролировала себя, когда вошла в эту дверь. Это из-за алкоголя? Это алкоголь. Картер точно не делает меня слабой. Он не… побеждает.
— Ты постриглась.
Я касаюсь головой бокала, за который хватаюсь обеими руками, как бы спрашивая, эти волосы?
— Сегодня.
— Сегодня?
— Да, я сделала это сегодня, — когда брови Картера вздрагивают, я понимаю, что совсем скоро закричу, как и вчера. Я трогаю горло, чувствуя, как оно дергается, когда я сглатываю, и пытаюсь
О Боже. Картер, возможно, выигрывает.
— Хм, — он заправляет мои волосы за ухо, кончиком пальца касаясь моей сверкающей золотой заколки. Его глаза не отрываются от моих, когда он взбалтывает свой бокал и опрокидывает его в рот, позволяя ей заполнить его щеки, прежде чем она проскользнет в его горло. Он ставит пустой бокал на барную стойку, затем берет мое наполовину наполненное пиво и выпивает его тоже.
И он идет вперед.
Не идет. Он крадется. Он идет вперед, а я отступаю назад, пока не упираюсь в стену.
Его пальцы пробегают по моей талии, когда он нависает надо мной, и мое сердце ударяется о грудь в надежде, что Картер меня поцелует, но вместо этого его губы останавливаются у моего уха.
— Извините, мисс Паркер, — его дыхание теплое и пряное, со сладкими нотками ванили и карамели, скатывается по моей шее, и его взгляд падает на мои губы, когда они расходятся в трепетном вдохе.
Стена позади меня внезапно открывается, и я, спотыкаясь, ступаю в полную темноту.
Картер щелкает выключателем, освещая экстравагантную ванную комнату, в которую мы попали.
И тут он поворачивает замок.
Мое сердце замирает, как медленно глохнущая машина.
Его широкие руки хватают меня за бедра, и он разворачивает меня к раковине, упираясь ладонями в стойку. Я остро ощущаю, как полыхает моя открытая кожа от его прикосновения, как что-то давит мне на поясницу. Кончики его пальцев танцуют по моим предплечьям, обводя бицепсы, когда он обхватывает меня. Его нос касается места, где мое плечо встречается с шеей, а затем поднимается вверх, и оседает у раковины моего уха.
— Ты так хорошо начинала, — пробормотал он. — Такая сильная. Ты вошла сюда как самая уверенная на свете женщина, хлопала ресницами, проводила руками по своему телу, и я подумал, что мне конец. Весь мой самоконтроль исчез.
Он касается губами моей шеи, одна рука лежит на моем животе, другая скользит по бедру, вниз по внешней стороне бедра, пока он не сжимает в кулак подол моего платья. Кружево мягко царапает мою кожу, когда он задирает его, и я перестаю дышать, когда я выгибаюсь, пытаясь прижаться к его руке.
К черту контроль и медленный секс. Я просто хочу, чтобы он трахнул меня.
Я чувствую его улыбку на своем плече, и когда мои глаза встречаются с его темными глазами в отражении зеркала, я знаю, что он поймал меня. Он тоже это знает.
— Но потом ты выдала себя. Ты очаровательна, когда в замешательстве, знаешь это?
Он проводит по краю моих шелковых трусиков подушечкой своего большого пальца, и дрожащий вздох вырывается из моих губ, искры вспыхивают во мне, когда он дразнит меня.