Доверься мне
Шрифт:
В этом танце вела она.
Эвери оторвалась от губ и поцеловала мою грудь, над сердцем. Я напрягся, когда она начала снимать с меня шорты, и они в ту же секунду упали на пол. Меня пронзило страстное желание, когда, положив руки на мои бедра, она поцеловала низ моего живота. Когда кончики ее волос скользнули по моему телу, мои руки сжались в кулаки. А она продолжала дальше, скользя одной рукой по животу, от чего мое тело содрогнулось. Она обвила свои пальчики вокруг меня. Я дрожал… все мое
Я коснулся ее щеки, останавливая ее.
— Эвери, ты не обязана этого делать.
Она подняла голову.
— Но я хочу.
Я было открыл рот, но слова — какими бы они там ни были — растаяли у меня на языке, когда она накрыла мой конец своим ртом. Чувства взорвались в нескольких местах. Я откинул голову назад, застонав, когда ее рука начала двигалась в ритм с ее ртом.
Я не хотел оттягивать. Моя спина изогнулась, а она ублажала меня. Черт. Я не мог оттягивать. Никак. Волна облегчения накрыла меня, и мои бедра дернулись. Я пытался отстранить ее, но она словно прилипла. Она никуда не собиралась. И я кончил, прокричав ее имя.
Казалась, будто вечность прошла, и только тогда она отстранилась. Пока моя грудь прерывисто то поднималась, то опускалась, тяжело дыша, я поцеловал ее в лоб.
— Эвери…
— Тебе понравилось?
Я кашлянул, смеясь.
— Не то слово.
— Я быстро учусь.
Это уж точно. Положив ей руки на плечи, я перевернул ее на спину. — Эвери?
Она положила руки за голову. — Да?
— Приготовься.
Она озадачено посмотрела на меня. — Приготовиться к чему?
Я поцеловал её, показывая своими губами и языком, к чему именно приготовиться и чего так давно не делал.
— Печеньки! У меня есть печеньки!
— Какие? — донёсся голос Пироженки из спальни.
Она оставила для меня дверь открытой, и это надо было с ней обсудить позже, но прямо сейчас у меня теплая тарелка специальной доставки. Я направился обратно в спальню, где нашел ее лежащей на кровати, с скрещенными на животе руками.
— С арахисовым маслом, — ответил я. — Но особенные.
Она улыбнулась и вытянула свои босые ноги. — И что же в них особенного?
— Ну, помимо того, что я испёк их в честь твоего последнего экзамена, печеньки не из обычного арахисового масла. — Я поставил тарелку на тумбочку. — А из масла «Риз».
Она удивленно посмотрела на меня. — А есть разница?
— Естественно. — Я прыгнул на кровать, улыбнувшись, когда Пироженка подскочила. — Чем ты тут занимаешься?
— Дурака валяю.
Я пристально на нее посмотрел. — Ты в порядке?
— Да. — Когда она улыбнулась, и улыбка добралась до её глаз, я расслабился. —
— Печенюшку… — Потянувшись, я осмотрел тарелку в поисках самой вкусной. Как только я определился, то передал ее ей.
Подпирая подбородок одной рукой, она укусила печеньку и тут же застонала. — Боже, это… — Она откусила еще кусочек. — Чертовски вкусно.
— Знаю. — Я взял одну и целиком засунул в рот.
Пироженка потянулась за еще одной, а я схватил тарелку и убрал ее подальше от нее. Эвери ударила меня в живот. Пришлось дать ей печенье.
После того, как мы наелись арахисового великолепия, я растянулся рядом с ней на кровати и начал накручивать прядь её волос на палец. Я легонько ударил ее по кончику носа, когда она закрыла глаза. — И, каково это быть второкурсницей?
Она выхватила волосы у меня из рук. — Официально я пока не второкурсница. Учеба еще не началась.
— Я уже считаю тебя второкурсницей. — Непоколебимый, я поймал другую прядь и провел кончиком по ее щеке. — А мое слово — закон.
— Тогда, как тебе, наконец, быть выпускником? Это будет твой последний год.
— Потрясающе. — Я провел по ее нижней губе. — Потрясающие ощущения.
Пироженка перевернулась на бок, схватившись пальчиками за воротник моей футболки. — Чертовски приятно чувствовать себя второкурсницей.
— Было бы лучше, не запишись ты на летний курс.
— Правда, — согласилась она.
Но ничего страшного. Я буду заниматься с детьми в летнем футбольном лагере, так что, в любом случае, я буду здесь.
Она придвинулась ближе, положив руку мне на плечо и закидывая на меня ногу.
— Достаточно близко? — поинтересовался я.
— Нет.
Я смеялся, а мои пальцы пробегались свободно и медленно верх-вниз по ее позвоночнику. Я развернул голову, целуя ее в лоб. Такие минуты тишины были лучшими. Я почти задремал, когда она вдруг повернулась и оседлала меня.
— Приветик, — сказала она.
Мне нравилось к чему все идет. Я положил руки на ее талию. — И тебе привет.
— Я тут немного подумала.
— Боже.
— Замолчи. — Она наклонилась, нежно меня целуя. — Вообще-то, я много думала. И хочу кое-что сделать.
— Что? — Мои руки опустились ниже к ее шортикам, остановившись на бедрах.
Она закусила нижнюю губу. — Я хочу съездить домой.
Такого я не ожидал и уж тем более не приветствовал. — В Техас что ли?
— Да.
— Надолго?
Она положила руки мне на живот и откинулась назад, прижимаясь ко мне. Я напрягся, пристально посмотрев на нее. У меня было ощущение, что она сделала это специально.
— Ты не избавишься от меня так легко, — сказала она. — Это всего на день или два.