Доверься мне
Шрифт:
К концу занятий все были в поту, усталыми, но довольными. Даже Прядка сияла. Вот жалость-то! А ведь можно было отправить ее… в нокаут. Рэнди не мог поверить, что она всегда была старомодной и обозленной. Что довело ее до такого состояния?
Когда они расходились, Рэнди положил свою руку ей на плечо. Она многозначительно взглянула на него. Он убрал руку:
— Есть минутка?
Другие ушли вперед, и он точно знал, что они будут сплетничать.
— Я все думала — сколько вы будете терпеть, прежде чем вышвырнете
А ведь она нуждалась в этих занятиях гораздо более других.
— Я не собираюсь вышвыривать вас. Пойдемте со мной.
В этот поздний вечерний час залы для силовых занятий и бодибилдинга были безлюдны, разминалась лишь пара особо упертых любителей качать мускулы, которые даже не посмотрели в их сторону.
— Вы, должно быть, замечательный педагог…
— Я потрясающий преподаватель.
— Но это — не ваша аудитория.
Она не удостоила его даже улыбки.
Он решительно перешел на «ты».
— Послушай, Прядка, если ты не сбросишь эту ношу и не попытаешься избавиться от этой злости, ты опять попадешь в неприятность.
— Я? Хм… Скорее ты.
— Я это и имел в виду. Ты единственная, кто сегодня вечером шлепался и шлепался на пол, так ведь? Не давай эмоциям управлять тобой.
Он взял с полки пару боксерских перчаток и протянул их ей.
— Надень.
— Зачем? — Она смотрела на него с подозрением. — Собираешься как следует двинуть меня в мою хрупкую женскую челюсть?
— Не сейчас. — Рэнди держал перчатки до тех пор, пора она не втиснула в них руки, затем закрепил их ремешками.
— Будто у меня диванные подушки на руках.
— Ты к этому привыкнешь.
Он подвел ее к груше.
— Думаю, ты видела достаточно фильмов о боксерах, так что понимаешь, как с этим обращаться.
Она изучающе посмотрела него, потом — на полуметровую грушу, подвешенную на уровне головы. Еще до того, как он успел дать какое-то наставление, она врезала по ней что было силы. Груша резко отрикошетила и ударила ее по щеке.
— Ух ты! — вскрикнула она. — А ведь больно! Она подняла руку к щеке, но, разумеется, не смогла ничего нащупать через перчатку.
— Что, в кровь разбила?
Рэнди придержал грушу до того, как та отрикошетила во второй раз.
— Вижу, что нет, но завтра может появиться синяк. Извини. Я должен был поймать снаряд до того, как он тебя ударит, но вот…
— Так почему ты этого не сделал?! — замахнулась она, но он перехватил ее руку за запястье и удержал.
— Ты поспешила. Вот, попробуй это. — Он почти волоком подтащил ее к другому снаряду, тренировочному мешку почти в человеческий рост, обошел и взялся за него. — Давай ударь по нему.
Она легонько стукнула по мешку.
— Не так. Ударь как следует.
— Чтобы он сломал мне челюсть? Не собираюсь.
— Этот не будет рикошетить. Держи кулаки на
Она изо всех сил ударила по мешку. Поскольку Рэнди придерживал мешок, тот едва шевельнулся.
— Мне все удары в плечо отдают.
— Нравится ощущение?
— Абсолютно не нравится, — сказала она, но все равно сильно ударила по обивке снаряда, потом еще раз, уже другой рукой и с приличной силой.
Сосредоточенное выражение ее лица говорило о том, что на самом деле ей нравится это ощущение. Она колотила по мешку еще и еще, пока не обессилела так, что уже не могла поднять рук. Она тяжело дышала и обливалась потом.
Может, следовало прицепить на мешок изображение мужского лица, чтобы она получила от этого истинное наслаждение…
— Неплохо, — одобрил Рэнди. — В следующий раз работай еще и плечом. Посиди и посмотри.
Он стянул с нее перчатки и надел их на себя, подошел к груше. Он ударил по груше левой перчаткой так, чтобы та отскочила и вернулась. Он остановил ее правой рукой. За десять секунд он установил четкий ритм — бумпа-бумпа.
Через пару минут он поймал грушу.
— Видишь, если бьешь по ней сильно — она отскакивает назад. Если бьешь легко, устанавливаешь правильный ритм, то сможешь держать его сколько угодно. Если ты сделаешь такое с чьим-то лицом, его обладатель запомнит это надолго.
Рэнди перешел к мешку, опустил плечо и хлопнул по мешку левой перчаткой и сильно дослал правой. Мешок едва качнулся.
— А теперь ты можешь сделать из него котлету.
— Интересное дело, но точно не подходит для наших занятий. Мне надо идти.
— Лучше сказать, это требует дополнительных усилий. Ты сможешь прийти в четверг пораньше?
— Зачем?
— Сможешь надеть перчатки и перед занятиями выбить из себя немного этой агрессии.
— Не смеши меня.
— Если ты не научишься использовать силу соперника против него самого, ты его не побьешь. Ты побьешь себя. Так, как ты только что делала.
— Боишься, я покалечу кого-нибудь другого? Такую, как Сара Бет?
— Сара Бет находится в лучшей форме, чем ты, потому что она лучше концентрируется. Ты не станешь нападать на нее так, как напала на меня. Ты сразу же потеряешь равновесие, и она отбросит тебя, как пушинку.
— Я ухожу. — Хелена вытащила из сумки полотенце, вытерла лицо и натянула на плечи ветровку. Оглянулась на почти пустой спортзал и вдруг сказала: — Проводи меня, пожалуйста, до машины.
Эта просьба ей дорого обошлась. Рэнди видел, как ее руки сжались в кулаки. Он уже объяснял группе, что уверенная походка — половина дела, когда не хочешь стать жертвой. Она это делала просто замечательно, но одновременно исторгала такой запах страха, что он был различим за километр. Она была похожа на побитую собаку, которая рычит и бросается на все, что движется.