Доверяя только сердцу
Шрифт:
Река текла среди низких, заболоченных берегов, и Бенуа решил пойти в обход, чтобы не увязнуть в грязи. Им пришлось несколько раз перепрыгивать через ручьи, что с тихим журчанием несли свои воды в реку. Башмачки Анжелики густо облепила тяжелая жирная грязь. Девушка шла, то и дело пошатываясь, и вот, споткнувшись в очередной раз, во весь рост растянулась в болотце.
Несколько секунд она лежала неподвижно, обрадовавшись неожиданной передышке, но затем с трудом встала на колени. Анжелика увидела, что Бенуа остановился и пристально смотрит на нее. Сжав зубы, она рывком поднялась на ноги. Если он может
Анжелика догнала Бенуа, и они двинулись дальше, не обменявшись ни единым словом. Адам время от времени тихо постанывал.
Наконец они добрались до литлхэмптонской гавани, и Бенуа опустил Адама на землю.
– Подождите меня здесь, – тихо сказал он. – Сейчас надо разыскать лодку, чтобы переправиться через реку.
Анжелика упала на колени возле Адама, а Бенуа осторожно двинулся к воде.
Начинался отлив, и одна-две лодки уже оказались на песчаном берегу. Вдалеке, на фоне серого неба, Анжелика различала мачты судов и рыбачьих лодок, стоявших в гавани на якоре.
Адам со стоном глубоко вздохнул, и Анжелика протянула руку, успокаивающе дотрагиваясь до его плеча.
– Осталось совсем немного, – прошептала она, – а потом вы сможете как следует отдохнуть.
Вскоре вернулся Бенуа. Бережно подняв Адама, он перенес его в маленькую лодку, затем усадил туда же Анжелику и после этого оттолкнул лодку от берега. На ходу впрыгнул в нее и сел на весла. Бенуа осторожно вел лодку мимо стоящих на якоре судов. Анжелика сидела, крепко ухватившись за борт, и напряженно вглядывалась, нет ли часовых на этих судах. Однако, всюду было темно и тихо.
Наконец плоское дно лодки зашуршало по песку, и Бенуа, подхватив Адама, перенес его на берег. Анжелика спрыгнула в воду раньше, чем он успел вернуться за ней. Теперь ей уже было наплевать на то, что длинный подол амазонки полощется в воде, – настолько она промокла и вымазалась грязью с песком. Кроме того, она думала также и о том, что Бенуа, должно быть, сильно устал, а потому вовсе не обязательно, чтобы он постоянно носился с ней, как с ребенком.
Анжелика присела на берегу рядом с Адамом. Как он был ранен? – задалась она вопросом. Должно быть, французам стало известно, что он английский разведчик? Может быть, они и сейчас преследуют его?..
Привстав, Анжелика нервно осмотрелась по сторонам. Вероятно, агенты Наполеона готовы сделать все возможное, лишь бы только сведения, которые раздобыл Адам, не дошли до Лондона, подумала она.
В эту секунду послышались чьи-то шаги. Девушка испуганно вскинула голову и быстро наклонилась к Адаму, готовая защитить его от любого врага. Кто-то быстро подходил к ним. На мгновение Анжелику охватила паника, но затем она узнала приближающегося человека: это был Бенуа.
Он вновь поднял Адама и направился со своей ношей к уединенно стоявшему неподалеку дому. Анжелика шла не отставая. На доме она успела заметить со скрипом раскачивающуюся на ветру вывеску и догадалась, что это трактир. Через мгновение они уже стояли в потемневшей от времени и копоти комнате. Кто-то зажег фонарь, и Анжелика на миг даже зажмурилась – до того ослепительным показался ей его свет.
Они находились в буфетной. Огонь в камине давно потух, из мебели в комнате были лишь грубо сколоченная
В это время появился, держа в руке фонарь, пожилой мужчина – очевидно, он только что проснулся, так как на нем были лишь ночная рубаха да торопливо натянутые бриджи. Анжелика сообразила, что это трактирщик. С любопытством взглянув на нее, мужчина вежливо поклонился девушке и перевел взгляд на Адама.
– Тащи его наверх, парень, – обратился он к Бенуа. – Лучше поскорее уложить беднягу в постель.
Не задавая лишних вопросов, Анжелика последовала за мужчинами по узкой лестнице с неровными, прогибающимися под ногами ступеньками. Анжелика так устала и вымоталась, что с трудом двигалась. Бенуа принес Адама в маленькую каморку, и Анжелика без сил рухнула на единственный стоявший в комнате стул. Внутреннее чутье подсказывало ей, что теперь они в полной безопасности – по крайней мере пока. Резкий ветер уже не беспокоил их, и сейчас Бенуа, конечно же, позаботится об Адаме. Анжелика успела подумать о том, что, может, ей следует встать и помочь ему, но в следующее мгновение комната поплыла у нее перед глазами…
Она не знала, сколько времени просидела, прежде чем Бенуа поднял ее на руки. Руки и ноги ее так отяжелели, что пошевелить ими, чтобы оказать сопротивление, уже не было сил. Она даже не открыла глаз, когда Бенуа нес ее из каморки в какую-то другую комнату.
Там он опустил ее на что-то, развязал влажную шаль и начал расстегивать корсаж амазонки.
– Ну давайте же, просыпайтесь, миледи! – сказал он, и в голосе его прозвучала ирония. – Мне нужно поговорить с вами.
Анжелика заморгала и уставилась на него, изо всех сил стараясь собраться с мыслями, однако сделать это было нелегко из-за страшной усталости.
– Да-да, – забормотала она и подняла тяжелую, словно налитую свинцом, руку, протирая слипающиеся глаза. – Ну, конечно же. Нам нужно… нужно решить, что мы будем делать дальше.
– Это мне нужно решать, что делать дальше, – улыбнулся он. – И первым делом надо снять с вас все эти мокрые тряпки. А ну-ка, поднимайтесь! – Он быстро поставил ее на ноги.
Анжелика поморщилась, так как каждый мускул в ее теле отозвался на это резкой болью. Затем занемевшими, непослушными пальцами она попыталась до конца расстегнуть грязную амазонку.
Через несколько секунд Бенуа нетерпеливо заявил:
– Я сам все сделаю! Как это только вы умудрились с головы до пяток перемазаться грязью, понять не могу!
– Я все падала и падала… – слабо проговорила Анжелика. – Но я от вас не отстала! – добавила она с ноткой триумфа в голосе.
– Мне это известно. – Бенуа продолжал расстегивать амазонку.
Анжелика больше не сопротивлялась. Ее измученное сознание едва ли среагировало на то, что ее раздевает мужчина.
Они находились в обставленной по-спартански спальне. В широком камине потрескивал огонь, и, хотя на каминной полке стояла свеча, в комнате был полумрак. Ветер, задувавший в щели рассохшихся оконных рам, заставлял пламя свечи поминутно вздрагивать и наклоняться в разные стороны так, что по стенам непрестанно танцевали причудливые тени.