Доверяя только сердцу

Торнтон Элис

В отряде, похоже, было более пятидесяти человек, многие из них несли на плечах тяжелые тюки. Некоторые тащили бочонки. Цепочка контрабандистов скользила по тропке в полном молчании, однако на удивление уверенно – словно никто и ничто на свете не имели права помешать им. Анжелика поняла, что, если сэр Уильям со своими помощниками попробует захватить этих людей врасплох, те будут вынуждены сопротивляться. Ледяной ужас охватил девушку, едва она сообразила, что было бы, если б Бенуа не перехватил ее… Она непременно наткнулась бы на контрабандистов!

– Чем, черт побери, вы тут занимаетесь? – поинтересовался у нее Бенуа, когда отряд контрабандистов

отошел настолько, чтобы можно было не опасаться, что ветер донесет до них обрывки их с Анжеликой разговора.

– Я… А вы повязали на шею черный платок… – ни с того ни с сего произнесла Анжелика дрожащим голосом.

– Господи помилуй! – взорвался он, и ей стало по-настоящему страшно, хотя говорил он, как обычно, спокойным и сдержанным голосом. – Чего, черт бы вас побрал, вы добиваетесь? Да вы хоть понимаете, что бы с вами могло случиться, окажись я в другом месте? Ведь на совести этих мерзавцев уже по крайней мере два убийства!

Анжелика закусила губы, и слезы подступили к ее глазам. Нелегко будет ей защищаться, особенно потому, что она отлично понимала, что была не права, однако еще труднее – попробовать извиниться.

– Я сама могу о себе позаботиться! – заявила она, стараясь говорить как можно более уверенным тоном.

– Только не здесь, – категорически отрезал Бенуа. – И что же, черт побери, прикажете теперь делать с вами?

– А я все-таки оказалась права: вы ведь отправились вовсе не в гости к сэру Уильяму! – обвиняющим тоном произнесла Анжелика, инстинктивно догадавшись, что нападение будет сейчас лучшей формой защиты. – И не смейте так жестоко бранить других, когда сами вы только и занимаетесь тем, что обманываете всех подряд!

– Ах вы, маленькая злючка! – ядовито прошипел Бенуа. – Больше я не намерен выслушивать от вас дерзости – будь вы там хоть урожденная леди, хоть кто угодно! Если вы собираетесь таскаться за мной, куда бы я ни пошел, словно сука, у которой началась течка, что ж, пора вам узнать, какими могут оказаться последствия вашего поведения!

– Да как вы смеете? – Анжелика вывернулась и с размаху ударила наглеца, возмущенная и до глубины души оскорбленная его словами.

Ее ладонь звонко хлестнула Бенуа по щеке, но он тут же схватил девушку и заключил в объятия. Она принялась молотить его кулаками в грудь, но он только крепче сжал ее – так, что ей трудно стало дышать.

– Отпустите меня! – приказала Анжелика прерывающимся от волнения голосом.

– Нет.

Она снова попыталась вывернуться из его рук, но безуспешно, затем попробовала лягнуть его, однако длинный подол амазонки мешал ей, а высокие кожаные сапоги Бенуа отлично защищали его ноги.

– Да отпустите же меня! Вы не имеете права…

– Неужели? – резко прервал он ее. – Уже поздно пытаться изображать из себя недоступную аристократку, Анжелика. Да, я прекрасно помню, что вы молоды, неопытны и одиноки. Однако, если вам угодно, чтобы с вами обращались как с настоящей леди, вам не следует вести себя подобно шлюхе, которая таскается за полком!

– Да я вовсе не… – негодующе начала она, но Бенуа не дал ей закончить:

– Ради Бога, Анжелика! Может быть, вы именно этого и хотите? Потому что, если так, Господь свидетель, вы своего добились!

Анжелика набрала воздуху, чтобы возмутиться, но в этот момент его губы сомкнулись на ее губах. Руки девушки были по-прежнему плотно прижаты к его груди – он держал ее так крепко, что она не в силах была пошевелиться и едва дышала. Непроницаемая темнота окружала

их, и холодный ветер трепал им одежду. Поцелуй его на этот раз был жестоким, почти карающим, и нечего было надеяться спастись бегством. Тем не менее Анжелика попробовала сопротивляться этому взрыву дикой ярости, которую она столь необдуманно вызвала на свою голову.

Она чувствовала, как дрожит от напряжения тело Бенуа, и неожиданно смутная догадка пришла ей в голову: она поняла, что его гнев не имеет никакого отношения к тому, что она пыталась шпионить за ним; кроме того, казалось, он даже не обратил внимания на то, что она обвинила его во лжи.

И вдруг поцелуй его стал совсем иным – не яростным и не оскорбительным. Губы его потеплели, зажигаясь страстью. Бенуа все еще крепко обнимал девушку, однако одна его рука скользнула по ее спине вверх, нежно лаская ее затылок, и Анжелика почувствовала, как в ответ на его прикосновение ее тело загорается сладостным возбуждением.

Ухватившись за лацканы его сюртука, она попыталась удержаться на ногах. У нее не осталось больше сил сопротивляться его натиску.

Неожиданно Бенуа отпустил ее – так неожиданно, что она потеряла равновесие и осела назад, прямо на поросшую мокрой травой кочку.

Судорожно пытаясь перевести дыхание, Анжелика поднесла дрожащую руку к губам, растерявшись от столь непредсказуемого поведения Бенуа. Он стоял, глядя на нее сверху вниз, и она подняла голову, скорее чувствуя, чем различая, его присутствие в темноте. Девушка слышала, как учащенно и неровно он дышит, однако мысли ее смешались, и она, казалось, ничего не могла сообразить.

Наконец он присел рядом с ней. Она ощутила тепло его руки у своего лица и отпрянула в сторону, не зная, что у него на уме.

– Ne vous inquietez pas! [18] – ласково пробормотал он, нежно прикасаясь к ее щеке. – Простите, mon ange! [19] Я был в ярости, но вовсе не хотел обижать вас.

– Я… – начала было Анжелика, но не договорила, так как просто не знала, что сказать.

– Поднимайтесь. – Взяв за руку, Бенуа легко поднял ее на ноги. – Вам не следует сидеть на мокрой траве, – сказал он, и в голосе его ей послышалась едва различимая ирония. – Довольно и того, что сегодня ночью вам придется изрядно померзнуть.

18

Не тревожьтесь! (франц.)

19

Мой ангел (франц.).

– Почему? – растерянно спросила Анжелика.

Смысл его слов сейчас интересовал ее куда меньше, чем то, что произошло между ними несколько минут назад. Как это он может быть так рассержен в один миг и так нежен с ней в следующее мгновение? Затем она неожиданно вспомнила, как он сказал, что она вела себя словно сука, у которой началась течка, словно полковая шлюха, и отчаяние, смешанное со смущением и стыдом, охватило Анжелику. Что же он теперь о ней подумает?

– Не могу же я отправить вас назад совсем одну, – ответил Бенуа. – Тем более когда «джентльмены» занялись своими делами и вышли на промысел, а сэр Уильям со своими помощниками, несомненно, снова затеял свою любимую игру в прятки. У меня сейчас просто нет времени на то, чтобы проводить вас до дому, так что придется вам остаться со мной…