Доверяю, как себе

Noel*

– Думаешь?
– спросил Малфой, накручивая прядь белокурых волос на палец.

Гарри усмехнулся:

– Конечно. Я же сделал вещь, совершенно мне не свойственную - пришел к тебе в гости.

Драко еще пару секунд помолчал, а потом, встав с кресла и широко расставив ноги, сделал колесо. Поттер удивленно смотрел на раскрасневшегося растрепанного блондина.

«Боже, какой он красивый…» - заворожено подумал Гарри.

– Ну как?
– торжествующе спросил блондин.

– Не думал, что ты умеешь.

Малфой пригладил волосы и, опершись руками о поручни кресла Поттера, прошептал ему на ухо:

– Я

вообще довольно гибкий.

Светлые волосы хлестнули Гарри по щеке. Ладони гриффиндорца рядом с небольшими ладонями довольно стройного, утонченного аристократа казались совсем детскими.

– Гарри, - промурлыкал Драко. Поттер поднял взгляд: лицо Малфоя было совсем рядом, серебряные, будто лучащиеся лунным светом глаза притягивали, приоткрытые губы манили...

* * *

Когда Северус полетел к Драко, он явно не рассчитывал застать там Поттера. В любовных делах его крестник был довольно нерешительным. Поэтому Снейп явно не ожидал, что застанет подростков чуть ли не целующимися. Конечно, он немного поспособствовал этому, следуя договору с Люциусом сдружить мальчиков, но такой скорости Северус от Драко явно не ожидал. Уже давно был отбой, Поттер просто не должен был находиться в этой комнате! Но когда правила что-то значили для Золотого мальчика?

Северус уже хотел улетать назад, когда обратил внимание на то, как выглядит Поттер. Он смотрел на Драко исподлобья, сжавшись в комочек и, определенно, боялся.

Снейп, конечно, обещал Люциусу, что не будет мешать, и даже поспособствует сближению этих двоих, но в этот момент ему стало все равно, и то что Драко наверняка самый мощный в Британии маг, и что он умеет аппарировать в Хогвартсе, и что он может одним движением руки распылить Северуса на молекулы… Он опустился на подоконник и заколотил клювом в створку окна.

* * *

На секунду Гарри показалось, что Малфой его поцелует. Короткое касание губами - и оба подростка вздрогнули, когда тишину комнаты нарушил громкий стук в окно. Блондин отпрянул, оттолкнувшись от поручней кресла и что-то прошипев сквозь зубы, потом криво улыбнулся и впустил в комнату огромного иссиня-черного ворона.

Гарри даже вздохнул облегченно. Когда Драко был рядом, ему было невозможно сопротивляться. Не сказать, чтобы он был против поцелуев, он был против того, что будет после. А они с Драко были не на том уровне доверия, чтобы Поттер мог ему объяснить, почему он боится. Его пугало желание в серых глазах. Он не хотел повторения своей ошибки с Роном. А что, если Малфой, ненавидящий его пять лет, просто так оригинально решил отомстить?

– Познакомься - это мой друг детства. Прилетает ко мне, сколько я себя помню, - объяснил Драко, гладя ворона по гладкому черному оперению.

– А можно погладить?

– Сам у него и спроси. Очень умная птица.

– А как его зовут?

Малфой раасмеялся:

– Ты только никому не говори. Особенно крестному. Его зовут Северус.

– Снейп - твой крестный?

Драко только кивнул, продолжая гладить ворона. Гарри громко рассмеялся, чуть ли не сложившись пополам:

– А похож-то как! Удивительно подходящее имя.

– Сначала я хотел его Блеком назвать. Так он меня чуть не заклевал. Ты имеешь что-то против крестного?

Гарри посерьезнел:

– Ты прав, я бы тоже не позволил никому смеяться над своим крестным. Прости. Что же до профессора Снейпа, он, конечно,

мне много плохого сделал, но и много хорошего. Вполне возможно, что он просто обязан был притворяться, что я ему не нравлюсь. А сейчас мой родовой талант к зельям вообще расположил его ко мне, так что мы сейчас, как ты видел, нормально находимся в одной комнате, - закончил гриффиндорец свою тираду и обратился к птице: - Северус, можно тебя погладить?

Ворон склонил голову на бок и каркнул.

– Можно, - «перевел» Драко действия Северуса, - не бойся.

Гарри подошел и, с опаской, погладил ворона по спине.

– Может, его угостить чем-нибудь?

– Нет, я еще в детстве все перепробовал, он никогда ничего не берет из рук.

– И часто он прилетает?

– Иногда часто. Иногда несколько месяцев не появляется. Но находит меня везде, куда бы я ни поехал.

Поттер улыбнулся:

– А вы вдвоем хорошо смотритесь. Ты весь такой светлый, он, наоборот, темный. Красиво.

Драко вернул довольную улыбку:

– Спасибо.

– На удивление величественная птица. Соответствует своему имени.

– Ты считаешь Снейпа красивым?
– каким-то тихим, с непонятными интонациями, тоном спросил Малфой.

– Ну, не сказать, чтобы очень. Но и у него есть свои достоинства. Осанка, красивые руки, длинные ресницы, глаза, голос.

– Он тебе нравится?

Гарри пожал плечами:

– В последнее время это неважно. Почему тебя это интересует?

– Когда я зашел, вы держались за руки, - зарылся лицом в черные перья Драко.

Поттер хмыкнул:

– Драко - ты чудо. То с одним своим отцом меня сватаешь, то с другим. Просто я был очень рад, что он разрешил мне сварить зелье, чтобы помочь Ремусу, - в ответ Гарри получил только обвиняющий взгляд серых глаз.
– Скажу честно, мужчины на двадцать лет старше не привлекают меня в том смысле, в котором ты думаешь.

– А ровесники?

Поттер открыл рот, чтобы ответить, но ворон неожиданно встрепенулся под их руками. Малфой огорченно вздохнул:

– Ему, наверное, пора.

Гарри отпустил птицу и посмотрел на часы.

– Да уже за полночь, мне, пожалуй, тоже пора.

* * *

Северус не жалел, что принял решение помешать мальчикам. По крайней мере, он узнал мнение сына о себе. Он и не думал, что Поттер оценивал его с позиции красоты. С другой стороны, учитывая, что его к Северусу тянуло, он, вероятно, рассматривал его, как возможного партнера. Но Гарри был неправ. Снейп абсолютно серьезно его не любил, слишком внешне он был похож на Джеймса Поттера. Но мальчишка знал лишь часть истории отношений своего настоящего отца и официального. Сейчас, узнав Гарри поближе, Северус должен был признать, что в его сыне черты Джеймса были только внешние. Юноша был совсем другим. Уже то, что он простил Драко и Северуса за годы постоянных склок, ссор и презрения, доказывало тот факт, что подросток обладает теми качествами, которых не было не только у его официального, но и настоящего отца: добротой, любовью и доверием к ближним, самопожертвованием. Золотой мальчик на самом деле обладал золотым характером. Все это, вместе с его кажущейся почти фарфоровой хрупкостью, просто взывало ко всему человеческому в Северусе, просило защитить и уберечь, как статуэтку, прекрасную настолько, что родители прячут ее в темный ящик, чтобы она не попала на глаза детей.