Довлатов. Сонный лекарь 2
Шрифт:
— Впечатляет. — Секунды три смотрю на горящие энтузиазмом глаза француза. — Господин Монье, а вы сами там не бывали?
— Нет, что вы! — Глава профсоюза испуганно перекрестился. — Боже упаси меня соваться в ту часть порта. Там, говорят, такая концентрация эманаций, что ещё год туда соваться нельзя будет. Сотрудники СБ всё огородили. Шлагбаумы, забор, вход строго по пропускам. Там даже патрули с собаками теперь ходят. А с воды два катера береговой охраны держат круглосуточное дежурство. Мы с мужиками от них таких баек наслушались, что словами не передать!
Ни намёка на сомнения или страх, лишь поток чистых переживаний. Видимо, ментат из СБ основательно подкорректировал память Монье, спасая психику от травмы. Всё-таки француз несколько часов провёл в компании людоедов и едва сам не погиб в начале боя. В лучшую сторону такой опыт человека вряд ли бы поменял.
Тут есть и другой нюанс. Сама личность Монье неуловимо изменилась. Он болтливее обычного… мягче, что ли?! При этом моя чуйка на не-мёртвых уверенно молчит. Часы и обручальное кольцо на той же самой руке. Вечная грязь под ногтями и одежда, пропахшая машинным маслом и вездесущей рыбой. Передо мной всё тот же глава профсоюза, но уже чуточку другой.
— Помните разговор про мою замену? — Прервав затянувшееся молчание, указываю на нервно топчущего японца. — Это Рюхей Куроки, мой однокурсник.
— Лицензия? — Монье тут же подобрался, коршуном взглянув на студента. Нервозность как ветром сдуло. — Понятно, её нет. Вам, молодой человек, не хватает уверенности как у Михаила. Без неё вам придётся тяжко в работе с нашими грубоватыми работягами. Сможете вы, скажем, пьяному матросу вправить перелом, не обращая внимание на поток мата?
Куроки вмиг поник. Лицо посерело, тревожность перешла в стадию глубоких переживаний. Видимо представил, как пациент поливает его грязью.
— Справится, — Хлопаю японца по плечу… заодно накладываю лёгкий вариант техники «Адреналин». — Первые пару недель я буду ходить с ним. Познакомлю с мужиками. Скажу, какой кому подход нужен. Глядишь, к концу месяца Куроки-сан и лицензией обзаведётся.
— Справлюсь. — Зрачки японца стали размером с пять копеек. Руки аж затряслись от жажды деятельности. — Слушайте… А давайте я прямо сейчас покажу, на что способен.
— Вот как? — Монье с удивлением косится на японца. — На такого смелого хлопца я, пожалуй, соглашусь. Подстрахуешь, месье Довлатов?
Глава профсоюза кивком указывает на мою старую каморку. Через минуту Монье дал через рацию объявление, что «Мужики! Довлатов себе целителя на смену привёл. Кому надо, подходите. Миха тоже тут будет.»
Уже через пятнадцать минут около каморки целителя выстроилась очередь. Лечил сам Рюхей, но под моим пристальным надзором. Сажать своего человека на важный узел «связей» всегда морока. Если накосячит Куроки, пострадает и моя репутация. Но с другой стороны, японец станет тем мостиком, что и дальше будет поддерживать мои связи с профсоюзом.
С часу и практически до четырёх часов дня пришлось разбираться с наплывом пациентов. Вчера во время тряски, возникшей
Одному мужику пришлось вырастить пару новых зубов, экономя на подходе к стоматологу. Техника куда сложнее нормы, так что этого пациента мне пришлось взять на себя. Куроки в это время заниматься всякой мелочёвкой: порезы, мозоли, сильные ушибы.
Монье в итоге взял Куроку на испытательный срок в две недели. Всё это время мне надо будет натаскивать японца. Кого лечить, как лечить и тратить меньше сил. Когда-то наставники в Красном Кресте со мной возились точно так же. Сейчас это станет ценным опытом в том числе и для меня.
— Сколько платят-то? — Наконец спросил выбившийся из сил японец.
— Пятьсот баксов в неделю. — Видя кислую мину друга, сам вздыхаю. — А чего ты ожидал, Куроки-сан? Лицензии нет. Лечишь обычных людей, а не одарённых. Работаешь по четыре часа в утренние смены. Есть прямой доступ к самым свежим морепродуктам. Поверь мне на слово: cейчас найти стабильную работу целителем, совместимую с учёбой, будет мягко говоря проблематично. Мне летом пришлось пройти тот же самый путь. Чуть не начал обзванивать бордели и стрип-клубы. Не-не, слюни не распускай! Один раз окажешься там, потом на женщин смотреть не сможешь.
— Знаю, — Японец тяжело вздохнул. — Уже пытался. Даже пары часов в том гадюшнике не смог продержаться.
Тут в мою каморку заглянул… кадр. Пацан лет десяти, в штанах от рабочей спецовки и резиновых сапогах, одетых явно не по погоде. На голове красная кепка с надписью «Красный Октябрь», а в зубах спичка. Взгляд такой, будто пришёл на разборки… крапиву палкой бить.
Чудо в сапогах хозяйским взглядом окинуло будущий рабочий кабинет Рюхея. Потом сфокусировало взгляд на мне. На удивлённого японца гость перестал обращать внимание.
— Игорь Дмитриевич, — Проблеял пацан, протягивая мне руку.
Ни намёка на акцент. Говорит на чистом русском.
— Михаил Довлатов. — Отвечаю, поддерживая серьёзный тон.
В момент рукопожатия меня основательно тряхнуло ударом тока. Не будь у меня телесной трансформации, упал бы на пол, содрогаясь от судорог. Но сейчас… сейчас всё ограничилось лёгким дискомфортом в ладони и нервно дёрнувшейся щекой. Чего-то подобного я ожидал с самого начала.
— Вот ты и попался! Я же говорил, что со мной шутки плохи. — Пацан нагло заулыбался, но тут до него дошло, что со мной ничего не происходит. — Отпусти!
Мелкий дёрнул было руку, но куда уж там. Во-первых, его рука уже парализована. Не хрен так шутить над суровыми дядями-целителями. Во-вторых, «Прочистка стула» начнёт действовать через секунд пять. Перевернув зажатую ладонь пацана, заметил на ней примитивную кольцо-печатку из цельной кости. Явно природный артефакт. Скорее всего, фрагмент скелета аномального электрического ската.
— Пусти! Пусти! — Завопило трепыхающееся чудо в резиновых сапожках.
Кепка полетела на пол, зажатая зубами спичка тоже. Парень тут же переходит с русского на чистый английский.