Довод Королей (Хроники Арции - 4)
Шрифт:
– Сандер, - глаза старика стали острыми, как атэвские кинжалы, - что бы сделал ты, если бы стал королем?
– Я?!
– Да, ты.– Под взглядом Евгения Александру стало неуютно, но он честно собрался с мыслями.
– Я бы... Прижал Вилльо. Постарался бы объединить дворянство, навел порядок на северной границе, а потом вместе с Оргондой скрутил Жозефа.
Кардинал долго молчал, потом судорожно вздохнул, сдерживая кашель.
– Ты прав, Сандер. Что-то понимает и Филипп, по крайней мере, затеянный им турнир очень похож на попытку примирить арцийских нобилей. Ты-то сам будешь драться?
–
– И опять молодец. Победить должен кто-то третий. Не "волчонок", но и не "пудель". Ты это понимаешь, а вот понимают ли Вилльо?
– Не знаю. Реви точно не участвует... Он судит.
– Лучше бы участвовал, он не ахти какой боец, авось колотушек бы нахватал. А вот к судейству его на весу подпускать нельзя.
– Ваше Высокопреосвященство!
– Что?– хмыкнул Евгений.– Если я рясу на плечах таскаю, это еще не значит, что рыцаря от пустого бочонка не отличу. А как ты от участия увернулся? Надо же объяснить, почему Эстре в стороне, а то сразу поймут, что король с нобилями в поддавки сыграть решил.
– Все очень просто. Дамы во главе с Ее Величеством из брали меня Почетным Рыцарем [Почетный Рыцарь избирался накануне турнира дамами из домов устроителей турнира из числа наиболее уважаемых и сильных бойцов. Почетный Рыцарь и его сигуранты не принимают участия в турнире, их функция подтвердить титул победителя и, если возникнет необходимость, поддержать претензии недовольных решением судей и устроителя турнира, каковым обычно является король или владетельный герцог. В описываемые времена обязанности Почетного Рыцаря превратились в формальность, а само звание стало своеобразной наградой за услуги, оказанные дому устроителей турнира.], а мои сигуранты стали мои ми свидетелями [Свидетели - свита Почетного Рыцаря.].
– Умно. И кто это придумал?
– Элла.
– Элла?! А вот это мне уже не нравится. Она тебя ненавидит. Значит, ее совет неспроста. Ты и "волчата" теперь вне игры. Почетный Рыцарь не вправе ни во что вмешиваться, пока судьи и король не произнесут свой приговор. Александр, если я правильно помню Кодекс Розы, Почетный Рыцарь может объявить неправедным решение, объявленное устроителем турнира? Случись что, ты рискнул бы поспорить с братом?
Теперь надолго замолчал Александр. Отменить решение Филиппа?! Но до такого не дойдет. Не может дойти, на турнире все решают судьи, король вмешивается, если происходит что-то из ряда вон выходящее, а до Почетного Рыцаря и вовсе никогда не доходит. Его дело лишь подтвердить права победителя.
– Сандер, ты не ответил.
Серые глаза герцога сверкнули зимним льдом.
– Почетный Рыцарь верен лишь Кодексу Розы. Если нужно сказать "нет", я скажу хоть брату, хоть Архипастырю, но до этого не дойдет.– Александр поднялся и поклонился кардиналу.– Благодарю вас, Ваше Высокопреосвященство.
Евгений устало прикрыл глаза.
– Не за что, сын мой. Ты знаешь, ТЕБЕ я всегда помогу. Герцог Эстре пошел было к двери, но внезапно остановился.
– Отче!
– Да?– казалось, Евгений с трудом удержал вздох.
– Отче, отчего умер Пьер?
– Брата ты, как я понимаю, не спрашивал... Ты садись, разговор у нас будет долгий и вряд ли приятный. Молчишь? Так спрашивал или нет?
– Нет, отче. Я...
– До сего момента я сомневался и надеялся. Проклятый!– Евгений внезапно выдернул с книжной полки здоровенный фолиант, сунув руку в отверстие, вытащил плоскую фляжку, плеснул оттуда в свою чашу и протянул Сандеру: - Налей себе. Это царка, не яд. Ну и глазищи у тебя, как только в них Филипп смотрит... или уже не смотрит?
– Я не понимаю.
– Да чего тут понимать, - махнул худой рукой кардинал, - будь все чисто, ты б меня не мучил. Братец тебе все бы рассказал, ты б ему поверил и успокоился. А он, как я понимаю, молчит, а ты не спрашиваешь. Потому что боишься, что соврет, а ты это поймешь. Так?
Александр молча кивнул, не отрывая напряженного взгляда от лица старого клирика.
– Ты пей... И я выпью. Помянем этого несчастного дурака. Если есть царствие небесное, о котором я всю жизнь распинаюсь, Пьер сейчас там голубых хомяков пасет. В любом случае он ничего не почувствовал. Или почти ничего. Его нашли утром у лестницы со сломанной шеей и решили, что пошел ночью к своим любимцам, споткнулся и свалился вниз. Видимо, так и было...
– Вы в это верите?
– Не верю. И ты не веришь. Потому что нет ничего легче, чем привязать на лестнице веревку, облить пару ступенек и перила маслом и плеснуть в кувшин не воды с сиропом, а наливки. Доказательств у меня, а вернее, у Обена, кот наплакал. Сам граф из дому почитай что и не выходит, но вот люди его в замке побывали. Все, как ты понимаешь, убрали. Но, скажи, зачем мыть перила, причем с одной стороны? Кувшин в комнате и стаканы, кстати, тоже отмыли дочиста. А в резьбе на лестнице есть дырочка, похоже, что от гвоздя, за который привязали веревку... Об нее-то бедолага споткнулся и свернул себе шею. Или кто-то ему, упавшему, довернул...
Евгений помолчал, ожидая расспросов, но Сандер молчал, сосредоточенно рассматривая свои руки. На безымянном пальце тревожным огнем горело некогда подаренное братом кольцо с рубином. Старик вздохнул и заговорил снова:
– Вызывает подозрение и то, что стража в ночь смерти Пьера пропустила обход, потому как встретила привидение, Клянутся, что напились они после встречи с другим убиенным королем, а не до нее, и Обен им верит. Пьера убили, Сандер. Другое дело, кто это сделал и почему... Думаю, один твой брат это знает, а другой догадывается.
– Отче!
– Ты тоже так думаешь, не правда ли? Ты был на юге с графом Реви, вернулся, когда даже разговоры стихли, потому как все по уши в предстоящем турнире. Подумаешь, слабоумный король помер, кому он, к Проклятому, нужен. А тебе эта смерть покоя не дает. И не в Пьере тут дело, а в тебе самом.
– Ваше Высокопреосвященство, если Лумэна и впрямь убили, значит, он кому-то мешал. Иначе это несчастный случай. Филипп...
– Филиппу спокойнее, когда в Арции жив только один миропомазанник. Твой отец был прав, сказав Генеральным Штатам, что король остается королем, что бы с ним ни случилось. Корону снимает только смерть. Случись недород, болезнь, заморозки, людишки вспомнят, что, кроме короля на троне, есть король в Речном Замке. Заговорщики всегда были, есть и будут. И бунтари тоже. Филипп не Шарло, он хочет править. Твой брат не мог не желать Пьеру смерти. Тем паче он беднягу, в отличие от тебя, терпеть не мог.