Довод Королей (Хроники Арции - 4)
Шрифт:
Рыцари внизу разгоняли коней, с грохотом сталкивались на середине ристалища, ломая вдребезги ясеневые копья, мчались за новым оружием и вновь вступали в бой.
После восьми смен оружия судьи назовут победителей в каждой паре, если, разумеется, никто до этого не будет выбит из седла. Затем настанет черед других. И так до вечера. Победители примут участие в завтрашней пешей схватке, которая определит двоих лучших. Эти будут сражаться сначала на копьях, а затем на мечах за право надеть венок победителя и вручить Золотое Сердце Звезде Турнира.
Александр с вялым интересом следил за сражающимися. Явных промахов не допускал никто, вроде бы Аганн уступал своему
Солнце поднялось высоко, ристалище было усеяно обломками копий, клочками оборванных шарфов и перьями. К концу первой схватки в седлах осталось девять человек, пятеро из которых получили синие шарфы, знаменующие право продолжить состязание завтра. Одним из победителей был Жорес Аганнский, и Сандер мимоходом усомнился в честности судей, так как, на его взгляд, соперник Жореса, рыцарь с двумя золотыми конями на щите, держался увереннее. Впрочем, он пару раз отвлекался и вполне мог что-то пропустить.
– А Рогге подсуживал, - почти с нежностью произнес Этьен Ландей, - вот ведь мразь.
– Точно, подсуживал, жабий хвост, - жизнерадостно подтвердил Луи, - да на него посмотреть только, и все ясно. Рито, тот сразу понял.
– Что понял?– удивился Сандер.
– Что Рогге лучше удавить, - засмеялся Луи.
– Постой, - перебил Трюэля Одуэн Гартаж, - Александр, похоже, это твой "знакомец". Вон тот, с цветком.
Сандер не сразу понял, о чем речь, но, присмотревшись к высокому рыцарю с алыми перьями на шлеме, на щите которого серебрился белый цветок, похожий на водяную лилию, вспомнил верзилу-барона, с которым весной скрестил шпаги на центральной площади Мунта.
– Если он собрался отыграться, он будет разочарован.
– Ну отчего же, он получит удовлетворение, если не от Тагэре, то от Аганна.
– Ты думаешь?
– А ты приглядись. Он настроен на победу, Сандер, и очень жестко настроен, а Жореса тащат за уши. Если они столкнутся, я "пуделю" не позавидую.
– Можно подумать, ты ему теперь завидуешь, - хмыкнул Луи.– О, гляньте-ка...
Тут было на что посмотреть. Трюэль был прав. Барон (Александр вспомнил даже его имя - Фарни ре Гран-Гийо) был отменным воином, а копьем владел куда лучше, чем шпагой. Его противником был молодой Эдвар из рода Орви. В первых трех поединках соперники показали равную выучку. На четвертом барон выглядел лучше, а на пятом преимущество решительно осталось за Фарни. Александр сам подивился тому, как болеет за бывшего врага. Отчего-то ужасно хотелось, чтобы победителем стал именно он.
2885 год от В.И.
1-й день месяца Лебедя.
Арция. Гарата.
Удовольствия от происходящего на поле Даро не получала, наоборот. Ей было одновременно скучно и страшно. Незнакомые рыцари на огромных конях разгонялись, поднимая тучи пыли, и с шумом сталкивались. Сидящие рядом дамы азартно вскрикивали, спорили, произносили малопонятные слова. Кто-то "потерял стремя", кто-то "целил не в щит, а в шлем" и промахнулся, кто-то что-то нарушил... Дариоло была рада лишь тому, что Рито и знакомые ей рыцари из свиты герцога Эстре не принимают участия в этом ужасе, а сидят в такой же увитой листьями и цветами ложе. Брат ей говорил, что ничего опасного в подобном состязании нет и что на охоте или в завтрашнем пешем поединке покалечиться
Покровительство брата короля и жены маршала Мальвани сразу превратило их в любимцев Мунта. Все знали о том, что Рито прикончил страшную Дафну, и откровенно этому радовались, а уличные поэты написали песенку в честь Рафаэля. Мунт Дариоло нравился, хотя казался слишком большим. Нравилась ей и герцогиня Мальвани и ее замужние дочери, взявшие гостью под свое покровительство. В доме Миранды она себя чувствовала намного уютней, чем в родительском. Девушка была рада, что они поселились там, а не в дворцовом флигеле, занимаемом герцогом Эстре. Герцог Дариоло нравился, но в его присутствии она немного робела, уж слишком серьезным тот был. А вот с "волчатами" ей было почти так же просто, как с братом.
И все равно, хорошо, что они возвращаются домой. Она соскучилась по своей комнате, из которой ее теперь никуда не уведут, по отцу, Ренате, Кончите. Даже по матушке, которая теперь наверняка станет добрее. Ведь Предстоятельница ордена святой Циалы подтвердила, что они были правы. Дафна была злой ведьмой и получила по заслугам. Даро была счастлива. Ее никто не запрет в монастыре, она сможет не носить белое, ездить в гости к Ренате, кататься верхом, танцевать на Санданге. Можно будет устроить и турнир, конечно, не такой, как этот. Не надо никого калечить, ни людей, ни лошадей. Нужен праздник, чтобы в Мирию приехал герцог Эстре с "волчатами". Они должны отплатить и за помощь, и за гостеприимство.
Сидящая рядом с Даро светловолосая девица в голубом платье. одна из двоюродных племянниц Миранды, обернулась и что-то спросила. Даро не поняла, но улыбнулась и кивнула головой. Девица в голубом все время спрашивала про Рафаэля. Даро наставляли, что благородная дама не должна говорить о мужчинах, ее мысли должны быть благочестивыми и скромными, но в Арции, похоже, придерживались других обычаев. Мирийка вздохнула и стала смотреть сначала на поле потом через него на противоположные галереи. Было слишком далеко и пыльно, чтобы рассмотреть лица. Нобили и ноблески продолжали восседать на своих местах, а вот простонародье понемногу стало расходиться.
Вечером для простых зрителей будут другие забавы, а для знати королевский прием. Главные события турнира все равно развернутся завтра. Те, кто победил в схватках на копьях, будут сражаться пешими самым разным оружием, пока не останутся двое, которым вновь предстоит поединок на копьях.
Даро вдруг подумала, как приятно, когда победитель при всех провозгласит тебя прекраснейшей. Нет, разумеется, это будет не она, и все-таки жаль, что именно этого обычая в Мирии не придерживались.
2885 год от В.И.
1-й день месяца Лебедя.
Арция. Гарата.
Королева с трудом сдерживала ярость, причем бесили ее все и вся. Впору было орать и топать ногами, но она молчала. Времена, когда при одном взгляде на нее Филипп терял голову, прошли, и прошли безвозвратно. Элеонора оставалась королевой и матерью наследника и надеялась вскоре родить мужу второго сына, ее родня по-прежнему окружала трон, но теперь Филипп не пропускал ни одной юбки. К счастью, дуры сдавались Его Величеству без боя, и удовлетворенный красавец расставался с ними с легкостью необыкновенной.