Дойти до неба
Шрифт:
И Сережка живой и здоровый, умный и красивый, двадцати двух лет от роду. И он обязательно что-нибудь придумает, чтобы вернуть маму к нормальной жизни…
«Но почему же так больно? И страшно?…»
11.01 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Аэропорт «Пулково», map #1836.
Слава опустился в пластиковое кресло в зале ожидания рядом с Димоном.
— До чего же просто все в этом восемьдесят восьмом.
Базов скосил взгляд на напарника, на секунду
— Идешь в киоск «Ленсправки», называешь адрес и за какие-то тридцать копеек получаешь телефон.
— А что, в двадцать первом веке — не так? — Димка с видимым удовольствием доел мороженое.
— Увы… — Слава положил бумажку с телефоном на сиденье. — Пойду позвоню, пожалуй…
— У-у… Слышу, слышу нотки сомнения, — Базов хитро взглянул на друга. — Красивая, поди? А? Давай, я позвоню.
— Да не видел я ее никогда, — шутливо огрызнулся Кротков. — Да и не она меня интересует, а сынок ейный. А в задумчивости я от надписи той, проклятой…
— Так давай, позвоню-то. У тебя и двушки нету. А?
— Можно подумать, у тебя есть.
— А я и так умею.
Димон подхватил бумажку с номером телефона и направился к ближайшему таксофону.
11.03 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, наб. р. Пряжки, Психиатрическая больница N2, map #1836.
Алевтина со стуком положила трубку на рычаги аппарата и, надув щеки, медленно выдохнула.
— Да, Антон, повезло тебе. Только начал практику, а уже такой красивый бред попался. Так, глядишь, к двадцати шести годкам и диссертацию накалякаешь…
Антон Петрович, чуть поморщась, отмахнулся.
— Да ерунда это. Просто почему-то не верю я, что это «процесс». Уж больно…
Алевтина резко ударила ладонью по столу.
— А вот это ты забудь. Забудь, слышишь? Думаешь, я не понимаю? Думаешь, не знаю все то, что ты сказать хочешь? И почему?
Антон смущенно опустил голову.
— Да — молодая и красивая. Да, с диагнозом — получит инвалидность, и многое в ее жизни перечеркнется. Да, после инсулиновой — будет выглядеть не такой молодой и далеко не такой красивой. Но, — начальница снова ударила ладонью по столу. — Ты, как врач, не имеешь права смотреть на молодую и красивую девушку внутри этих стен, как на молодую и красивую девушку. Она пациентка и человек. Все! И, глядя на нее, ты должен видеть, прежде всего, ее окружение — родителей, коллег, соседей. Будущего мужа и детей, наконец. Потому что, если это «процесс», и ты не предупредишь их всех об этом, ты искалечишь гораздо больше жизней.
Алевтина немного помолчала, глядя мимо Антона, куда-то в угол кабинета.
— Так что, может, ее сыну не так уж и не повезло…
— А он?…
— Он умер.
11.07 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, Аэропорт «Пулково», map #1836.
Вячеслав краем глаза поймал на себе внимательный взгляд милицейского сержанта, уже второй раз прошедшего
Ничего, сержант, мы скоро уйдем.
Рядом устало опустился в кресло Базов. Он несколько секунд помолчал, не глядя на Кроткова. Так и не дождавшись вопросов, выдавил из себя:
— Умер он, Славка. Этой ночью умер.
Глава VI
11.08 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, военная база ВС СССР «Пулково», map #1851.
— Никого, товарищ полковник! — командир спецвзвода слетел по стремянке, почти не касаясь ее, и начал докладывать еще в полете.
МГБ-шный полковник окинул мрачным взглядом фиолетовое оцепление, поднял голову вверх, мельком глянув на люк челнока, и остановился на лице капитана, так и стоящего навытяжку с приложенной к фуражке ладонью.
— Выводите своих людей из аппарата.
— Есть! — капитан вновь взлетел по стремянке.
Полковник нашел глазами группу командования базы, толпящуюся за оцеплением, и жестом поманил к себе комдива.
Летчик-генерал подвинул плечом ближайшего солдата и, не торопясь, вразвалочку подошел к МГБ-шнику.
— Ну?
Полковник опустил глаза на бетонку, потер носком сапога стык между плитами взлетки и, не глядя на комдива, начал тихо выцеживать по одному слову.
— Вот что, генерал. Распорядитесь, будьте добры, насчет тягача. Аппарат поставить в ТЭЧ. Посторонних к ангару не подпускать. Охрана внутри будет наша. Тревоге — отбой, штатные посты усилить. Допуск в ТЭЧ только по нашим пропускам. После обеда будут работать наши эксперты. Все.
Генерал-майор, ухмыльнувшись, дернул плечом и молча отправился к своим.
— Товарищ полковник!
Командир фиолетовых оглянулся на крик. По взлетно-посадочной полосе несся министерский джип. Резко затормозив перед оцеплением, он выплюнул из своего нутра двух офицеров МГБ. Один из них, с майорскими погонами на плечах, без слов прошел через строй оцепления и направился прямиком к полковнику. Приблизившись и небрежно отдав честь, он протянул свое удостоверение. Пока полковник изучал документы, майор снял фуражку и, выудив из кармана местами несвежий платок, тщательно протер высокий лоб, переходящий в лысину, обрамленную короткими седеющими волосами.
— День только начался, а уже так жарко. Не правда ли, товарищ полковник?
— Напутал что-то ваш отдел, майор, — полковник вернул удостоверение. — Не было там никого. Аппарат садился в автоматическом режиме.
— Не было? — майор хитро прищурился. — Или нет?
Старший по званию с досадой повернулся к выскочке спиной и пробурчал через плечо:
— Мои люди все проверили. Хотите — лезьте сами.
— Конечно, — майор запрыгнул на стремянку. — Ваших там тоже нет?
Поднявшись в челнок, он прошел в кабину, провел ладонью по спинкам кресел и улыбнулся. Вернувшись по коридорчику к выходу, внимательно осмотрел проем люка и коснулся пальцами среза.