Дождь из высоких облаков
Шрифт:
Илья написал на салфетке имя, авторитет взял телефон и удалился.
– Айдар найдет, – заверил один из подручных. – Пойдем, там такой классный пар!
– Может, и вправду пойти? – вздохнул Илья.
– Конечно, дорогой! Пока Айдар ищет, мы и попаримся, и поплаваем в бассейне. Этих террористов, может быть, знает только один человек в Москве. Надо еще найти к нему путь, через людей, которым он доверяет. А это очень большие люди...
Игорь Александрович открыл дверь –
– Что случилось? – спросил он тревожно.
– Ничего, – растерянно обронила она, входя в дом. – Колготки порвались... И сапожки хотела надеть, холодно.
– Опять дома не ночуешь...
Надежда присела у зеркала. Граф залез на колени – целоваться. И тут Надежда увидела на вешалке чужую одежду – офицерскую шинель без погон и старомодное женское пальто.
– У тебя гости?
Он не услышал, привычно заворчал:
– Приехал, а тебя нет. Никто не ждет... Звоню, телефон отключен.
– У нас запарка...
Она спихнула на пол собаку, стянула плащ, заглянула в ванную, глянула на себя в зеркало – ужас...
Вяло вымыла руки.
Отец поджидал ее в коридоре.
– Где ночевала-то? – спросил он. – Или вообще сегодня не спала?
– Часик у Марины... Пап, ты иди к гостям. Я сейчас переоденусь и побегу.
– Дай хоть посмотреть на тебя.
– Ой, пап, а у нас ведь дома ничего нет даже к чаю! – спохватилась она. – Чем ты угощаешь гостей?
– Да уж, посмотрел, как ты тут живешь.
– Я сейчас в магазин сбегаю! – Она потянулась к вешалке.
– Не суетись, мои гости сами угощение приносят.
– Так неудобно, папа... Мне никто не звонил?
– Бывший сосед звонил, раза три...
– Какой сосед?..
– Сердюк, издатель твой. Сейчас поешь – и в постель.
– Какая постель, папа? Ты бы видел, что творится на Дубровке...
– Видел, – отозвался он. – Пока что бестолковщина...
Надежда насторожилась.
– Ты ездил на Дубровку?
– Тебя искал... – мимоходом бросил он и открыл дверь в комнату. – Ну, пойдем, я представлю тебя.
Спорить было уже поздно, к тому же она разглядела гостей отца, чинно сидящих за столом: длинноволосый, с аккуратной русой бородой парень в черном морском френче без знаков различия и рядом с ним – девушка лет двадцати, однако с каким-то не по возрасту величественным, гордо-спокойным лицом. И одета еще более странно – в армейские зеленые брюки и гимнастерку.
И оба – в хромовых сапогах.
На столе чайные приборы, сахарница и даже печенья нет...
– Здравствуйте, – улыбнулась Надежда.
– Моя дочь. А это Таня Кравченко и тот самый Харламов. Помнишь, я тебе говорил?
Эти люди, да и вся обстановка были настолько странными, что Надежда не нашлась что сказать, поглядела растерянно.
– Извините, – вымолвила она. – Я очень тороплюсь...
И
– Тебе было бы любопытно послушать, – на ходу начал он. – У нас идет очень интересный разговор...
– Папа, это кто? – шепотом спросила она.
– Мои бывшие подчиненные, – с удовольствием проговорил он. – Мы в пятьдесят девятом работали в истоке реки Ура. Это в Мурманской области. И с тех пор не виделись. Понимаешь, они возникли ниоткуда! А пропали сорок три года назад!
– Что ты говоришь, папа? – испугалась она. – Это же совсем... молодые люди!
– В том-то и суть! – непривычно восхищенно воскликнул отец. – Харламову сейчас должно быть под семьдесят. Он с тридцать третьего года!
– Папа, я ничего не понимаю, – обессиленно произнесла Надежда. – Голова не соображает... Зачем они пришли?
– В гости! Я ведь один помнил о них все это время. Вот они и разыскали меня. Пойдем, послушай, и все поймешь.
– Я сейчас в таком состоянии, – пожаловалась она. – Не знаю, что делать. В «Норд-Осте» Ваня Беспалый...
– Да, ногу прострелили. А жена его в роддоме, родился мальчик...
Она взглянула вопросительно:
– Чем все это закончится, пап?
Игорь Александрович пожал плечами и отвернулся к окну.
– Зверь засыпает в жилище, которое строили люди. Мирные дни догорают... А войнам не видно конца.
Надежда встрепенулась.
– Что ты сказал?
– Это не я сказал. Жан Фоллен...
– А-а...
Громоздкий черный аппарат зазвенел, как трамвай, заставив их вздрогнуть. Надежда выскочила в коридор, подняла трубку – женский незнакомый голос.
– Надежда? Здравствуйте, это Тамара... Помните меня?
– Тамара?!
– Сейчас только позвонил Андрей...
– Что? Что?!
– Не волнуйтесь, он жив и здоров. Я сказала, что вы ждете его звонка.
– Погодите! Я сейчас приеду! Где вы?
– Дома...
– Выезжаю! – Она бросила трубку и забежала в спальню. – Папа, мне надо, срочно!
– Вижу.
Он вышел в коридор.
Надежда торопливо переоделась.
– Пап, ты здесь? – спросила через дверь. – Сегодня утром Иван звонил Крикалю. Сказал, война кончилась... И выстрелы после этого...
Отец вернулся к гостям и плотно прикрыл за собой дверь.
Надежда с Тамарой ехали на желтом такси. На коленях у Тамары лежал большой букет цветов в бумажной оправе. Время было за полдень, потеплело, сумрачное, сухое небо, серая Москва.
Машина остановилась возле технического корпуса Останкино. Марину посадили на заднее сиденье в середину.
– Что стряслось-то? – спросила она, косясь на Тамару.
– Это Тамара, – представила Надежда. – Моя знакомая.
Вежливо покивали друг другу.