Дождь немного стих

Миронов Сергей Сергеевич

С первою рюмкой не дрогнет рука.

Покорим космос от края до края.

А вот за это рюмка вторая.

Над ракетой проделана огромная работа,

Считая рюмки, сбились со счета.

Все принимают активное участие,

Пропивая от ракеты запчасти.

И как-то ненароком позабыли

За что, собственно говоря, то пили.

— Кажется должен взлететь утюг…

— Какой утюг, о чем ты друг?

— По-моему,

это чьи-то именины.

А может поминки, да все едино.

— Говорят, проделана какая-то работа…

— Ты пей, а за что, не твоя забота.

Снова утро, опухшие лица,

Фигуры требуют опохмелиться.

Карманы вывернули, а денег то и нету.

Что делать? Пропили и ракету.

Неделю спустя космодром Байконур

После попойки разгромлен и хмур.

— В таком состоянии летать не можем!

Запуск ракеты на время отложен!

Птенец и червяки

Решил птенец, что вырастит он сад,

Хороший сад. Купил он соток двадцать.

Сажал растения он много дней подряд,

Чтоб можно было ими любоваться.

Работал он не ведая тоски.

И отдыхая как-то от рабочей пыли,

Увидел на земле, как червяки

Повсюду ползали и землю ту рыхлили.

— Приносят пользу, отдаю им честь,

Да вот беда — откормленные туши.

Но раз от них для сада польза есть,

Так, стало быть, не стану я их кушать.

Так рассуждал птенец, мои друзья,

И выживал, пожалуй, только чудом…

— Полезны червяки, так значит есть нельзя…

— Раз польза есть, так значит есть не буду!

Но как-то раз по делу своему

Садовому ходил он по аллеям.

И тут нежданно в голову ему

Пришла одна хорошая идея.

Тут рассуждать уж стало не с руки,

Он с криком бросился вперед к червячной бездне…

— Полезны для растений червяки,

Но для птенцов они еще полезней!

Дикие куры

Простыня приподнялась, и к нему на постель

взлетела чёрная курица.

— Ах, Чернушка! — сказал Алёша вне себя от радости.

Антоний Погорельский «Черная курица»

В черноте утонул горизонт.

Солнце чуть светило как окурок.

Это наступал сезон,

Когда приближались дикие куры.

Я видел как их бешеная стая,

Которую не повернуть вспять,

Машет крыльями, будто взлетая,

Но они не могут летать.

Город

был не менее ловок,

Защищался он как мог —

Баррикадами микроволновок,

И обутых в кирзы ног.

А сражение пока лишь близилось,

И был еще полный штиль.

Прохожие блаженно облизывались,

Предвкушая куры-гриль.

Но прорвалось, словно Везувий,

Из миллиона куриных тел —

Град яичниц-глазуний

И артиллерийский омлетный обстрел.

Город сомкнулся грозя им

Кто ножом, кто жилистой рукой.

Стройные ряды домохозяек

Смело вступили в бой.

И пошли рубить приближавшихся

На жаркое и прочие блюда.

Жалкие тела обожравшихся

Валялись повсюду.

А кур все несло

Миллион за миллионом.

Небо всю ночь рвало

На город куриным бульоном.

И я куриного не прочь,

Приставляя приклад вилки к уху,

Сражался с курями всю ночь,

Пока не упал с набитым брюхом…

А утром солнце сотнями стрел

Осветило поверженный город,

Горы объевшихся тел

И куриного пуха горы,

Но насупилось, словно зимой,

В даль бросив взгляд хмурый,

Где дальше неслись по прямой

Стаей дикие куры…

Канистра

Она умна, она речиста —

Пятилитровая канистра.

И часто сидя у окна

От взоров утвари домашней,

Устав от болтовни их страшной,

Печально прячет взор она.

Ее печаль проходит быстро,

И снова весела канистра.

Как будто век была нема,

И став к друзьям вполоборота,

Такие травит анекдоты,

Что от нее все без ума.

День пролетает, словно выстрел,

Его закончена игра.

И вот ложится спать канистра,

И спит спокойно до утра

Под храп уставших ухажеров,

Что о канистре видят сны,

Под светом тусклых звездных взоров,

Под шепот ласковый луны.

Вася Морковкин

Однажды, не имея срочных дел…

Да, от безделия похоже,

Воробей до того обнаглел,

Что стал гадить на прохожих.

Был душный вечер. Смеркалось…

Перелетая с ветки на ветку,

Обдавал он прохожих калом,

Что проделывал весьма метко.

И воробьям с соседних крон