Дождь в конце сентября
Шрифт:
– Грозили?
– Может и так.
Андрей потер лоб.
– Что он сказал перед отъездом?
– Меня и дома не было, когда он уезжал. Но, знаешь, – Наталья подалась вперед. – не верю я, что он утонул. Его убили!
– Ладно каркать! – грубо оборвал Андрей. – Ничего пока не известно.
– Где же он неделю пропадает? Не запойный, по бабам не ходил. Да здесь бесследно и не загуляешь – все на виду.
Она опрокинула в рот рюмку, закусила соленым помидором. Потом смахнула пьяненькую слезу и подперла щеку кулачком. У Андрею при виде этого стало муторно на душе.
– Прошу, найди их… Ты ведь для этого приехал? –
Еще недавно Лапин не смог бы с уверенностью ответить на него. Но сейчас он, не задумываясь, кивнул.
– Да, для этого. Был кто-то, кому Володька доверял?
– Говорю же, замкнулся он. – Наталья подумала минуту. – Вот разве внештатник его какой-то.
– Кто такой?
– Он к нам не заходил. Видела мельком, но в разговорах Володя его часто упоминал. Мне кажется, они дружили.
Когда время подошло к полуночи, Наташа вдруг прикоснулась пальцами к Андреевой руке.
– Мне страшно одной. Останься, еще поговорим.
Лапин и сам не хотел уходить. Но понимал, чем это закончится. Нет, только не сейчас. Он поднялся.
– Извини, мне пора. Я позвоню. Обязательно. Еще увидимся.
– Да, конечно. Удачи тебе. – Наташка ни с того, ни с сего густо покраснела.
Выйдя на улицу, Андрей закурил и, хлюпая по лужам, двинулся через темный двор.
Интересная картина! Шувалов тревожит «рыбную мафию». Руководитель райотдела перестает с ним ладить. Володька никому не доверяет, а потом срывается на реку и исчезает. Его ищут, но, скажем прямо, без особого рвения. Прокурор ничего видеть и слышать не желает.
«Сам ведь не знал, зачем сюда еду, – подумал Андрей. – А выходит – не зря».
В последующие дни Лапин пытался обиняком, как бы между прочим выяснить у сотрудников, как жил и чем занимался Шувалов в последнее время. Но большинство отговаривалось незнанием или отделывалось незначащими фразами. Кое-кто прятал глаза и торопился свернуть разговор. Лапину это все больше не нравилось. Мешал Андреевым «разведопросам» и замнач розыска Луценко, который не отходил от гостя ни на шаг. Так и полагалось по обстоятельствам, но Шувалова это раздражало. Раза два Андрей звонил Наташе, но разговоры получались какие-то тягостные, ни о чем. Ему нечего было ей сообщить. Наталья звала заходить, но он отговаривался занятостью.
Как-то вечером Андрей, не спешивший вернуться в гостиницу, засиделся в кабинете до глубокой ночи. Райотдел опустел и притих, только из дежурки доносились голоса и телефонные звонки. Дверь открылась, вошел старший оперуполномоченный Гусев.
– Не помешаю?
Он присел к столу, повертел в пальцах карандаш, наконец спросил:
– Я слышал, вы сильно Шуваловым интересуетесь? Вас специально прислали?
– А что, есть ради чего? – усмехнулся Андрей, но заметив, как скривился Гусев, понял, что выкрутасы ни к чему. – Нет, не специально. Я по собственной инициативе. Мы друзья… Были… В общем, выкладывай, зачем пришел?
– Я-то выложу. Но ты всерьез намерен кашу заварить?
Лапин насторожился. Но понял, что для Гусева это «ты», как пароль для заговорщика. Помолчав, ответил:
– Я тебе длинно рассказывать не буду. Но есть причины, по которым я просто так отсюда не уеду. На слово поверишь?
Гусев помолчал, что-то взвешивая про себя.
– Ладно, слушай. Я тоже длинно рассказывать не буду.
– Мазур? – спросил Андрей.
Гусев кивнул.
– Не в открытую, конечно. Есть средства, как человеку рот заткнуть. Шувалова морщили по-всякому. А он уперся. Целое досье собрал. Папка бумаг, даже видеозаписи какие-то и магнитофонные кассеты. И он все ждал случая официально реализовать разработку.
– Откуда знаешь про досье?
Гусев замялся.
– Ну… помогал я иногда шефу материалы для этой папочки собирать. Он при мне ее и перелистывал.
– Ты не темни. Вы что, вместе раскручивали?
– Если бы! Шувалов мужик правильный был. Но сильно недоверчивый. Просил меня иногда обсосать интересного для него человека. Но ни в какие подробности не посвящал. А я не отказывался, но и не лез к начальнику… без мыла…
– Говорят, был у него доверенный внештатник.
– А, этот? Закадычный корефан, бывший офицер, уволенный по сокращению. Шувалов хотел его в милицию взять, но он по возрасту уже не подходил. Оформил внештатным сотрудником. Вот с ним Шувалов плотно контачил.
– И где же та папочка сейчас? Может, тут, в сейфе? – Лапин указал на несгораемый шкаф рядом со столом.
– Тут Мазур с Луценко рылись после того, как Шувалов пропал. И старший опер по учетам с ними. Секретную документацию сверяли. Я опера прощупал – папки не было.
– Если Володька в отделе был «под колпаком», логично предположить, что папку он стремился пристроить понадежнее. Может она пылиться у внештатника под кроватью, как считаешь?
– Под кроватью, не под кроватью, но отдать бывшему вояке на хранение документы Шувалов мог. Вояка – мужик крепкий и надежный. Но нам он их просто так не отдаст. Он же, наверняка, в курсе обстоятельств. С чего бы нам верить?
– Надо искать подходы. Ладно, об этом еще подумаем. Кстати, Шувалов со своим замом, с Луценко, в каких был отношениях?
– Да вроде в нормальных.
– А что он за человек, этот Валерий?
– Он у нас недавно. Перевелся откуда-то. Вроде ничего мужик.
– Какими еще делами Шувалов занимался в последнее время?
– Как обычно, ничего особенного. – Гусев на минуту задумался. – Был, правда, недавно один факт. Жил на окраине, на берегу, во времянке старик. Его все дедом Семеном звали. Когда-то в мастерских работал. Мастерские лет семь назад закрылись, остался без дела. Жена померла, квартиру он продал, а те копейки, что получил – пробухал. Ну и забичевал. Рыбачил, бутылки собирал. К нему во времянку рыбаки часто заглядывали – попьянствовать. Он, хоть и бич, но жил опрятно, так что не брезговали. И вот он куда-то подевался. Никто бы и внимания не обратил – он, бывало, месяцами на реке или в тайге кантуется. А Шувалов поднял шум. Завел розыскное дело как на без вести пропавшего.