Дожить до весны

Морозова Мария

Вцепившись в шарф, который ветром срывало головы, я развернулась и побрела обратно. Где же этот поворот? Через квартал? Два? Вокруг ничего не видно. Только снег, едва заметные стены домов и бледные пятная света, в которые превратились уличные фонари.

Сугробы уже доставали до моих коленей. Буря била прямо в лицо, и я поняла, что даже теплая верхняя одежда перестает спасать от холода. Кожа на щеках будто онемела, пальцы в перчатках болели, тоже постепенно теряя чувствительность. Меня начала трясти крупная дрожь.

Всхлипнув, я попыталась ускориться

и через несколько шагов наткнулась на стену дома. Снова тупик! Не такой, где меня однажды подстерегал бандит, а просто глухая улица без выхода на соседнюю. Но это могла значить только одно: я окончательно заблудилась.

Я нервно завертела головой, попыталась понять, что это за место, но все было без толку. Четырехэтажные дома, закрытый магазин, контора… Табличка с названием улицы каким-то чудом осталась свободна от снега, но то, что я прочитала на ней, не помогло. Название оказалось абсолютно незнакомым. И мне бы спешить обратно, пока не стало слишком поздно, вот только силы кончились. Ноги совсем не желали двигаться, как будто их приморозило к тротуару.

От отчаяния и бессилия захотелось плакать. Я попыталась призвать магию, чтобы согреться и защититься от снега, но она не отозвалась. Ее словно не было. Уснула, замерзла, как и все вокруг.

Опершись плечом о стену, я медленно сползла вниз, прямо в сугроб. Мое тело онемело. Не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Ресницы смерзлись от налипшего на них снега. С каждым выдохом меня покидало драгоценное тепло, отдавая во власть холода.

О Богиня, какая нелепая смерть… Оказывается, эльфа – сильного, выносливого, с отличной регенерацией – можно так легко убить... Немного холода – и все, никакая магия не поможет. Келемис долго смеялся бы, если бы узнал, как бесславно закончилась моя жизнь.

Но он не узнает. Никто не узнает. Никому не будет дела… Разве что Дивногоры расстроятся. И Эл… А может и нет. Он просто забудет странную соседку, как я сама и хотела…

Вой ветра стал тише. Не потому что метель прекратилась, просто я слышала его все слабее и слабее. Тело перестало ощущаться. Но мне хотя бы не было больно. Только очень сильно захотелось спать. Спать – это ведь не страшно, правда? Я усну и все будет хорошо… И, может быть, мне даже приснится хороший сон…. О том, о чем я успела только помечтать…

ГЛАВА 9

Не было снов. Не было ничего. Ни света, ни звуков, ни моего собственного тела. Только темнота, густая и вязкая, засасывающая меня, как топкое болото – неосторожного путника. И очень странно оказалось вдруг услышать в этой темноте чужой голос:

– Нет, ma aile. Думаешь, я позволю тебе так просто от меня ускользнуть?

Я бы пожала плечами, если бы они у меня были. Позволит, не позволит… Какая разница? Еще немного, и темнота растворит даже мое «Я». Ниарэн Олиер Нимдаран перестанет существовать, а ее душа полетит под крыло Богини-Прародительницы Имилеи…

Но меня это совсем не волнует. Словно эмоции, чувства и чаяния уже успели раствориться, превращая в подобие равнодушного наблюдателя. И нет сил бороться. Хотя какой в этом вообще смысл, если там, куда меня тянет, так уютно и спокойно?

–

Нет, Ниарэн, – все тот же голос. – Еще не время.

Неожиданно в темноте прямо передо мной загорелось пламя. Яркое, изумрудное, оно вспыхнуло и рассыпалось искрами, похожими на драгоценные камни. Искры рванулись ко мне, вливаясь туда, где должно было быть мое тело, и я вдруг поняла, что начинаю чувствовать. А потом пришла боль. Стало так больно, словно в мои руки и ноги впился рой ядовитых ос. Я дернулась, вскрикнула и неимоверным усилием воли распахнула веки.

По глазам ударил свет, заставляя зажмуриться. Тело невыносимо ломило, а кожу жгло. Я рванулась, словно пытаясь сбежать от боли, и услышала плеск воды. Чья-то рука придержала за плечо.

– Тихо-тихо, – надо мной раздался смутно знакомый баритон. – Это не кипяток. Просто немного теплая вода.

– Больно, – всхлипнула я.

– Терпи.

Я попыталась снова открыть глаза, чтобы понять, где нахожусь. Но на свет было слишком тяжело смотреть. Да и радужки мужчины, который склонился надо мной, сияли так ярко… Как два дивных изумруда. Пришлось опустить веки.

– Руки-ноги чувствуешь? – Тихий вопрос.

– Да, – выдохнула, хотя ужасно хотелось вернуться обратно, в темноту. В ней хотя бы не было плохо.

Чужие пальцы стали перебирать мои волосы, и сквозь боль я ощутила, как от них струится странное тепло. Такое родное и ласковое… Только его не могло быть здесь, в краю снега и морозов, которые так легко могут убить дитя Имилеи…

– Ну все, можно выходить…

Мое тело вытащили, кажется, из ванной и завернули в огромное полотенце. От резкого рывка меня замутило, а под веками заплясали яркие точки. Пришлось прижаться к чужому плечу.

– О Богиня… – прошептала я.

– Не Богиня, а скорее бог, – хмыкнули над ухом. – Если тебе так угодно.

Меня уложили на что-то мягкое и, сдернув полотенце, накрыли одеялом. Я попыталась приподняться, но тут же раздался резкий приказ:

– Лежать!

Рука, на которую я хотела опереться, подломилась, и я рухнула лицом в подушку. Подушка, одеяло, кровать… Мир вокруг постепенно приобретал ясность, но как же мне было нехорошо.

– А теперь поднимайся. – Мне помогли лечь на спину и устроиться поудобнее. – И открывай рот.

Вместо рта я открыла глаза и увидела рядом с собой Эла. Его глаза сияли ярче, чем знаменитые гномьи изумруды. Но этого ведь не может быть, правда?

– Кто ты? – просипела из последних сил.

– Вопросы потом, – насмешливо ответил Эл. – Сначала лекарство.

– Но…

– Лекарство.

Скосив глаза вниз, я увидела небольшую чашку, наполненную почти до краев темной жидкостью. Сосед поднес чашку к моим губам и скомандовал: