Дожить до весны
Шрифт:
– Духи-покровители! – кудрявый мужчина за стойкой всплеснул руками, завидев меня. – Вы же совсем замерзли.
Он вдруг сделал шаг в сторону и пропал где-то под стойкой. Но не успела я испугаться, как мужчина вышел из-за нее, и мне стало понятно, что он никуда не пропадал. Просто в гостинице работал полурослик, явно предпочитающий сидеть на высоком стуле, чтобы было лучше видно постояльцев.
– Дора! – позвал он куда-то в сторону.
Секунда – и из бокового коридора выбежала женщина, тоже полурослик. Бросив на меня один взгляд, она кивнула, развернулась и скрылась за дверью, ведущей куда-то вглубь гостиницы.
– Меня зовут господин Милкинз, –
– Мне нужна комната, – выдавила я.
– Конечно, – господин Милкинз усадил меня в стоящее в углу кресло. – Сейчас найдем вам комнату.
– Обязательно найдем. – Его жена вернулась с глиняной кружкой в руках. – А пока вот, выпейте горяченького.
Полурослик набросил мне на ноги непонятно откуда взявшийся плед. Я приняла кружку и прикрыла глаза, чувствуя, как о ее горячие стенки отогреваются пальцы. Потом заглянула внутрь и увидела вязкую темно-коричневую жидкость. О Имилея, что это?
– Горячий шоколад по моему фирменному рецепту, – улыбнулась госпожа Милкинз, словно отвечая на мысленный вопрос. – Попробуйте.
Шоколад, надо же… Наверное, какой-то человеческий напиток. Впрочем, он приятно пах и был теплым. Я сильно сомневалась, что полурослики решили отравить меня, вот просто так, с порога, поэтому смело сделала глоток. И едва не застонала от удовольствия.
Густая теплая жидкость мягко прокатилась по языку и скользнула в желудок. Она удивительным образом сочетала в себе сладость и горчинку. Насыщенный вкус раскрывался постепенно, радуя меня новыми гранями аромата: терпкой, острой, нежной, обволакивающей. Сразу забылось долгое путешествие со всеми его тяготами, забылся холод и тоска по дому. Захотелось просто расслабиться и смаковать, оставив все проблемы на потом. Удивительный напиток. В Имиль-та-Эли такого не было.
– Очень вкусно, – искренне похвалила я, чувствуя, как шоколад согревает изнутри.
И не только шоколад. Полурослики смотрели на меня с таким неподдельным сочувствием, так искренне старались помочь. Среди эльфов это считалось неуважением, фамильярностью и вообще недопустимой вольностью, но как ни странно, меня это не раздражало. Меня это… трогало?
Я, как и любой другой эльф, не считала нужным проникаться проблемами посторонних. Да и сама не ждала, что кто-то незнакомый будет проявлять участие ко мне. В Имиль-та-Эли такое поведение было просто неприлично. Но я уже больше месяца притворяюсь человеком, и, кажется, начинаю привыкать к тому, что другим людям и нелюдям может быть до меня дело. Или это просто сказывается усталость от долгой дороги сюда? Впрочем, сейчас я точно не хочу об этом думать.
Когда я окончательно отогрелась, госпожа Милкинз проводила меня на третий этаж и вручила ключ от номера. Я поблагодарила хозяйку и вошла в свое пристанище на ближайшие дни.
Это была небольшая комната, почти все пространство которой занимала кровать. Если честно, увидев хозяев полуросликов, я начала опасаться, что обстановка в гостинице будет им под стать, но страхи оказались напрасны. На этой кровати я могла поместиться без всяких проблем.
Я сбросила пальто и сапожки, улеглась, вытягиваясь во весь рост, и довольно выдохнула. Все же путешествие в тесном вагоне далось мне нелегко. Особенно сон на не слишком длинном диванчике. Дорогой иллюзорный амулет менял мне волосы, черты лица и длину ушей, но ничего не мог сделать с ростом. Поэтому сейчас я была не высокой стройной эльфийкой, прекраснейшей дочерью
Приподнявшись, распустила косу и недовольно взъерошила каштановые пряди, давая им долгожданный отдых. Да, привыкать к новой внешности оказалось нелегко. Раньше я была красива, даже по эльфийским меркам. А теперь вместо длинных волос цвета красной сливы, темно-серых глаз и изящных черт, я выглядела человеком. Человеком! С заурядным лицом, карими глазами и совершенно человеческими ушами.
Это невыносимо раздражало, особенно поначалу. Но я понимала, что неприметная внешность поможет слиться с толпой и жить, не привлекая внимания. Ведь именно красота стала причиной того, что мне пришлось бежать из дома.
Эльфийское общество имеет четкую иерархию. Все Дома, за исключением Золотого Дуба – рода Повелителя, по своей значимости делятся на три яруса. Первый – это самые высокие Дома вроде Ясеня, Клена и Каштана. Они обладают наибольшей властью и имеют все привилегии, положенные высшим родам. На втором идут Можжевельник, Бузина, Терновник и прочие. Типичная середина: не самые властные, не самые богатые, но при этом имеющие некий вес в сообществе. Ну а третий – остальная мелочь вроде Плюща, Ландыша или Папоротника. Обычно их даже в расчет не принимали.
Наш Дом – Дом Остролиста – относился ко второму ярусу. Но всегда мечтал приблизиться к наиболее влиятельным и высокопоставленным. И в этом ему на помощь приходили интриги.
Вообще эльфы, как существа долгоживущие и склонные к скуке, всегда любили интриговать. Мой отец исключением не стал. У него был настоящий талант к этому, который всего за век сделал наш Дом самым сильным во втором ярусе. Да что говорить, даже некоторым родам из первого приходилось считаться с нами!
Я была достойной дочерью Дома. Меня воспитали не нежным цветком, пригодным быть лишь приложением к своему супругу, а настоящим орудием, интриганкой, шпионкой. Я помогала отцу в его делах, выполняла деликатные и не очень деликатные поручения. Он по-настоящему гордился мной. А потом…
Келемис из Дома Каштана пожелал сделать меня своей ришти – бесправной, ни на что не претендующей любовницей, которая приходит греть постель лишь тогда, когда ее позовут. Не ра-эли – официальной подругой, не ра-эли-лин – невестой, а ришти! Мне, дочери Дома Остролиста, предложить то, на что соглашаются только те, кто себя не ценит или кому больше ничего не светит!
Естественно, я отказала. Нет, предложи мне Келемис брак, я, может быть, и согласилась бы. Все же племянник Повелителя – партия завидная. Но такое…
Мне казалось, Дом меня поддержит. Но неожиданно отец устроил выволочку за то, что я не согласилась. Мол, даже ришти – это хорошая возможность усилить наше положение, и я должна была смирить свою гордость. Отец приказал пойти и попросить прощения у Келемиса. Конечно, я не собиралась этого делать, и мы с родителем даже поскандалили, что было немыслимо для всегда сдержанных эльфов.
А Келемис не остановился. Он сделал мне свое оскорбительное предложение второй раз, а получив отказ снова, решил применить силу. Я стала сопротивляться и ударила его, ударила своей магией. После такого мне оставалось только бежать. Дом не заступился бы, даже наоборот: на золотом блюдце преподнес бы провинившуюся дочь племяннику Повелителя. Сила тоже была не на моей стороне: Келемис обставил все так, будто я напала на него без всякой причины. Поэтому я не стала дожидаться, пока за мной придут, и ушла из Имиль-та-Эли.