Дожить до весны
Шрифт:
– Что-то случилось? – спросила осторожно.
– День… тяжелый, – чуть помедлив, ответил Эл.
– И несмотря на это, ты поехал за мной.
– Да, – просто согласился он.
Я погладила мужчину по предплечью. Все же приятно, когда о тебе думают и заботятся, даже когда все идет не слишком хорошо.
– Расскажи лучше про цветок, – попросил он. – Тебе понравилось?
– Очень, – искренне ответила я, а потом прижалась к его плечу и заговорила: –
– Как первый снег… – немного рассеянно продолжил Эл.
– Да, – хмыкнула, подумав немного. – Как первый снег. Жаль, ты не смог вырваться ко мне раньше. Посмотрел бы на него вместе со мной. Дивногоры бы разрешили…
– Разрешили… – эхом повторил он.
Эл был задумчив и молчалив. Я знала, что мужчины не слишком любят, когда посторонние лезут в их дела, и не приставала с расспросами. Но мне очень хотелось хоть немного поднять ему настроение. Поэтому я замолчала, просто легонько поглаживая его руку и без слов делясь поддержкой и спокойствием.
Когда мы доехали до дома и поднялись на нашу площадку, Эл тряхнул головой, словно приходя в себя, улыбнулся и произнес:
– Что ж, как бы мне ни хотелось обратного, но уже слишком поздно для посиделок с чаем. Доброй ночи, Ния.
– Доброй-доброй, – пробормотала я, хватая его за полы пальто и толкая чуть назад.
Эл не стал противиться такому произволу и послушно уперся спиной в стену. Только его зрачки расширились, заставляя зеленые глаза потемнеть, а меня саму – гулко сглотнуть от предвкушения.
– Сегодня твоя очередь проявлять инициативу, да? – спросил он хрипло.
– Если только совсем чуть-чуть, – сказала, машинально облизав губы, к которым тут же приклеился мужской взгляд. – Чтобы хорошо спалось.
Проявлять инициативу оказалось приятно. Поцелуй получился таким сладким, несмотря на легкий привкус усталости и почему-то дыма. Сначала Эл стоял спокойно, просто отвечая и позволяя мне творить то, что хотелось. Но потом его терпение кончилось. И теперь уже он прижимал меня к себе, сводя с ума умелой лаской губ.
– Ты правда думаешь, что теперь я смогу спокойно спать? – прошептал Эл хрипло, когда мы оторвались друг от друга.
– Надо… как-то постараться, – выдавила я.
– Настоящий вызов моему самообладанию.
– И моему, – вырвалось у меня.
По мужским губам скользнула улыбка, хитрая, искушающая, порочная. Но поддаться пороку я пока не была готова. Поэтому, собрав волю в кулак, отступила на шаг назад.
– Вот теперь точно доброй ночи, – прошептала я, нащупывая в сумке ключ.
– Доброй… – проговорил Эл.
Он так и стоял у стены, не делая попыток задержать меня. Его пальто было распахнуто, едва не сползая с широких плеч, наполовину расстегнутая рубашка открывала жилистую грудь, а короткие волосы теперь торчали в разные стороны. О Богиня, это что – все я сделала?
Взгляд зеленых глаз скользил по мне, лаская и притягивая. Эта ласка ощущалась всей
– И да, что бы у тебя ни случилось, ты со всем справишься. Я в тебя верю, Эл…
***
Оказавшись в своей квартире, Илариэлл Энгарион сбросил верхнюю одежду, упал на диван, вытягивая ноги, и устало прикрыл глаза. День и правда выдался тяжелый. Несмотря на все их усилия, сегодня произошло очередное похищение. Такое же наглое и ловкое, как и три предыдущих. На этот раз пропала дочь Олафа Свенссона, знаменитого на весь Север медвежатника. Безголовая девица пятнадцати лет не вняла предупреждениям отца и понеслась к подруге. По пути к которой и исчезла. Раэн д’Эстар уже прошел по ее маршруту и нашел следы того самого плетения. Опять «крышка-ловушка», опять дождевой коллектор.
Эл потер виски. Нет, дети живы, в этом он почти не сомневался. У него с северной землей была особая, глубинная связь. И если бы на этой земле случилось злодейство вроде убийства ребенка, эльф бы почувствовал. Жаль, конечно, что в городе было слишком много камня и металла, и это не позволяло ему отыскать детей по следу. Только тут уж ничего не поделать.
Да, новое похищение оказалось неприятным сюрпризом. Но сети вокруг похитителя постепенно сжимались. Теперь они знали, кто он и как его зовут. Соглядатаи, которых Илариэлл выпустил «пастись» на улицах, под которыми проходил коллектор, сегодня сумели заметить подозрительный темный автомобиль, выехавший из какого-то пустующего дома и направившийся в сторону моря. Машину уже искали люди из Следственного управления. У самого теневого короля был целый список тех, кто мутил воду в криминальном мире. Но он решил пока не трогать этих людей, справедливо опасаясь, что враг может почувствовать неладное и податься в бега, а заложников – просто убить.
Еще и поджог в теплицах… Эл был полностью согласен с гномами и Нией: без чужого участия не обошлось. Завтра утром он отдаст осколки бутылки на анализ своему алхимику, и, возможно, они помогут определить поджигателя. Илариэлл не понимал, кому это могло понадобиться. О том, что теневой король Эрнефъялла и господин Шейн – одно и то же лицо, знал только Никс Дивногор. В верности гнома Эл был уверен. Почти уверен… С эльфом Дивногора связывал долг жизни и самая искренняя благодарность. Уехав из Брадабаргена в человечье королевство, гном влип в одну нехорошую историю, и только помощь Илариэлла сохранила ему и его жене свободу и жизнь (к слову, сама госпожа Дивногор об этом совсем не догадывалась).
Конечно, все меняются, и абсолютная верность – вещь крайне редкая. Но гном очень любил свои теплицы и не стал бы им вредить. Даже если бы ему хорошо заплатили. Так что все еще больше запуталось.
Да, поганый день. То есть, был бы поганый, если бы не Ниарэн. И тот факт, что она переживала за него. Эта неожиданная и явно импульсивная попытка утешить поцелуем оказалась так кстати. И сейчас Эл, несмотря на все неприятности, не мог сдержать довольную улыбку. Ния все сильнее запутывается в его сетях. И он сам запутывается тоже…