Дожить до весны
Шрифт:
Казалось бы: как можно поддаваться такому? Это всего лишь слова, всего лишь рассказ. Всего лишь прошлое, которое к самой Таисе не имело никакого отношения. Именно к такому восприятию реальности приучал интернет: там самое сокровенное сливалось с придуманными историями, разница между персонажами и живыми людьми стиралась. А жалости на всех не напасешься, и равнодушие становилось естественной защитной реакцией. Если каждый раз душу рвать над чужой бедой, сколько той души останется?
Таиса умела отстраняться от чужих трагедий точно так же, как все остальные. Но это если речь шла об историях без лица и имени, а здесь
И если этого не хочет ни один из них, зачем давить? Таиса понимала, что это навредит Матвею… и, возможно, ей самой. По ней уже ударило то, что она узнала о Гарике. Она сейчас не хотела пробираться в еще одну несчастливую жизнь.
Но и о том, что она все-таки завела этот разговор, она не жалела. Обсуждая то, что случилось, она не переставала прислушиваться к собственным чувствам. Ей важно было знать, изменится ли ее отношение к Матвею, сможет ли она доверять ему так, как раньше…
Не изменилось, и дело тут было даже не в психоанализе. На уровне самых простых инстинктов, тех самых, которые созданы природой для сохранения жизни, Таиса чувствовала: Матвей никогда ее не обидит, и причин бояться его у нее нет.
Она сомневалась, что сам он поймет это прямо сейчас, да и долго объяснять была не готова: усталость все же брала свое. Поэтому Таиса ограничилась тем, что обхватила обеими руками его руку, поплотнее прижалась к его плечу, устроилась так, чтобы удобней было дремать, чувствуя рядом с собой живое тепло.
Матвей, который такого явно не ожидал, ощутимо напрягся:
– Что за скачок настроения?
– Смена неприятных тем на приятный отдых, – пояснила Таиса. – Я больше ничего знать не хочу. Не сейчас так точно, и не факт, что вообще. Хотя могу и тебе кое-что сказать.
– Говори, раз проанонсировала.
– Я не надеюсь убедить тебя, что ты не виноват перед Ксаной. Вроде как она сравняла счет, когда попыталась скормить тебя маньяку, но вряд ли ты в это поверишь. Ты все равно будешь жалеть ее и поддаваться ей, если вы снова столкнетесь. Но знаешь, что? Я не буду. Я и раньше не собиралась, а теперь тем более. Я уже говорила Ксане: если она снова к нам сунется, от тебя она получит сострадание, а от меня – в пятак. Вот пусть и решает, готова ли она рискнуть!
На это Матвей ничего не ответил, но Таиса почувствовала, как он расслабляется. Этого пока было достаточно.
Естественно, Николай Форсов знал о том случае. Все знали. Просто профайлер не придавал этому значения: в январе жена заставила его снова лечь в больницу на плановое обследование. Николай считал это ненужной предосторожностью: не было ни единого симптома, указывающего на проблемы, а если так, зачем тратить драгоценное время на нечто столь непродуктивное? Однако Вера, мягкая в иное время, умела быть настойчивой, когда речь заходила о здоровье мужа, и Форсову пришлось подчиниться.
И все равно он не был отрезан от мира, он прекрасно знал, что в начале января в крупном торгово-развлекательном центре прогремел взрыв. В тот день там было даже более людно, чем обычно: в холле то и дело проводились мероприятия,
Когда гости собрались и встречи проходили сразу на нескольких площадках, полыхнул взрыв. Бомба оказалась небольшой, однако в замкнутом пространстве, да еще при значительном скоплении посетителей, хватило и ее. Девять человек погибли, более пятидесяти оказались в больнице.
Тогда, в начавшейся суматохе, никто не мог сказать, что именно произошло. Возможно, взрыв оборудования? Несчастный случай в какой-нибудь кофейне? Все ведь шло нормально, как обычно, не было причин ожидать беду… Но беда любит приходить неожиданно.
Долго разбираться не пришлось: трагедия оказалась бытовым терактом. Виновника вычислили без особого труда: бомбу взорвал пятидесятишестилетний Алексей Прокопов, литератор, в прошлом редактор, ныне – ридер, работающий с несколькими издательствами. И, если говорить откровенно и не цепляться за научные термины, завистливый неудачник.
Атака Прокопова не была совсем уж неожиданной для него. Он давно вел свой канал на известной видеоплатформе, где регулярно выкладывал ролики с критикой современной литературы. Прокопову не нравилось решительно все: писатели, которые создавали полную ерунду, издатели, публиковавшие литературные отбросы, продавшиеся организаторы премий… Словом, доброе и светлое миру нес исключительно Алексей Прокопов и его немногочисленные подписчики.
Только вот само создание таких роликов не могло считаться тревожным звоночком. Прокопов никогда никому не угрожал, он даже не намекал, что планирует совершить нечто подобное. Он просто взял и сделал. В тот день он пришел в торговый центр со взрывным устройством, уместившимся в потрепанном рюкзаке. Бомбу он собрал дома, мощность получилась скромной – но, опять же, в тех обстоятельствах этого хватило.
Сам Прокопов погиб во время взрыва, и дело закрыли, новых нападений ожидать не приходилось, все оказалось на виду.
Вернувшись из больницы, Николай изучил основные материалы о трагедии, появившиеся в общем доступе, просмотрел канал Прокопова, уточнил у коллег, было ли в истории нечто подозрительное, не поддающееся объяснению. Ему сказали, что не было, да и Николай не нашел поводов для настороженности. Он сразу заметил, что ролики Прокопова с каждым месяцем становились все более агрессивными, чувствовалось, что будущий террорист тонул в собственной желчи. Чаще всего при таком раскладе спиваются. Прокопов решил уйти, хлопнув дверью. Отменить это уже не получилось бы, расследовать оказалось нечего, и мир двинулся дальше.
Форсов не планировал возвращаться к тому кровавому случаю – пока в его кабинете не оказалась дочь предполагаемого террориста.
– Это совершил не мой отец, – настаивала Ирина.
– Я понимаю ваше нежелание верить, оно вполне объяснимо. Но есть доказательства, и они убедительны.
– Я встречалась с ним в тот день! В том торговом центре…
– Я знаю, – кивнул Форсов. – Точнее, я не знал, что он встречался именно с вами. Но в общедоступном отчете сказано, что Прокопов встречался с кем-то. Его путь четко отследили – он прямо с этой встречи отправился в холл.