Дозор с бульвара Капуцинов
Шрифт:
– Быть не может, – сказал Жан. – Темный?
– Клошар-гару. Там уже, с нашей стороны, присутствуют Жюль и Анри. Но вы нашли первые тела. Ступайте!
Сантинель удалились.
– Мы воспользуемся моим личным экипажем. – Градлон обернулся к Леониду. – Если месье Брюс желает воплотиться без свидетелей, готов предоставить для этого свой кабинет.
– Благодарю, месье, этого не требуется. Разрешите… – Леонид поставил на стол шляпную коробку, с которой наотрез отказался расстаться внизу, где оставил личные вещи. – Если мадемуазель Турнье – секретарь моего наставника, она должна это видеть.
Он
– До нашего возвращения лучше оставить это в вашем личном сейфе.
Леонид аккуратно протер изумруды чистым платком, который хранился в специальном футляре. Точно так же он протирал объектив сначала фотографического, а потом и кинематографического аппарата.
– Это самое надежное место в Париже, – уверил Пресветлый. – Но потом мы будем вынуждены показать это всем Иным, которые придут на выставку. Впрочем, меры безопасности и там будут предприняты небывалые.
Леонид закрыл коробку и опустил под стол.
– Мадемуазель! Месье! Разрешите представить вам моего наставника Джемса Даниэля Брюса. – Он задержал дыхание, прислушиваясь к себе и к Сумраку, а потом коснулся самого длинного изумруда, что возвышался над всеми, как башня Эйфеля над новым Парижем.
…Последующее ученик мог увидеть только в пузатой колбе брюсовой лаборатории.
На лице французского Великого мага после перевоплощения гостя не дрогнул ни один мускул. А вот Мари была явно поражена, когда вместо молодого человека, одетого по последней европейской моде (московский Дозор не поскупился на лучшего портного), перед ней явился старик в накрахмаленном парике и платье времен Людовика Пятнадцатого.
Объемная картина уплыла вниз, потом вернулась на место – Брюс поклонился.
По-французски он изъяснялся куда лучше своего ученика, хотя его язык для Градлона и Мари был настолько же старомоден, насколько брюсов великорусский – для Леонида. Иные, которые живут столетиями рядом с людьми, меняют свой лексикон исподволь, вместе с обществом. Намного тяжелее приходится тому, кто выпал из естественного хода времени.
После обмена любезными фразами Пресветлый осведомился, не желает ли гость сменить костюм на современный, и предложил для этого собственный гардероб вкупе с магическим искусством. Брюс отказался и изъявил пожелание безотлагательно ехать. Градлон пригласил гостя занять место в экипаже и велел Мари проводить, сославшись на необходимость телефонного звонка в Инквизицию. Леонид отметил, что наставник не отказал себе в удовольствии опереться на руку девушки, хотя, как он имел возможность убедиться ранее, старый маг довольно бодро передвигался с помощью своей трости.
Ученик не мог ощутить руку девушки, понимая, что в известном смысле держит ее сам. Чувства потому он переживал двойственные. А Брюс тем временем расспрашивал Мари, как же она попала на такую службу. Задорная фраза: «Ах, месье, моя история проста, как у любой другой глупышки-эмансипэ!» настолько сконфузила пожилого мага, что он не решился уточнить значение новомодного термина.
У входа их ждала все та же «пролетка с Пегасами», как назвал про себя Леонид дозорное ландо. Только крыша сейчас была поднята – очевидно, для вящей конфиденциальности
Пара деловитых служащих Дозора, попавшихся навстречу, с удивлением поглядели на необычайного старика, прибытия которого никто не заметил.
Грандмастер, уже в цилиндре и при трости, догнал Якова Вилимовича и Мари на крыльце.
– Изложите дело, ваша Пресветлость, – попросил Брюс, когда ландо тронулось.
– Для начала извольте рассмотреть несколько образов. Кое-какие я снимал лично…
Мысленные картины отразились совсем не в той колбе, через какую Леонид все видел глазами Брюса. Они заклубились в пузатом тигле над холодной бездействующей жаровней. Образы эти были весьма нечеткими, переходили один в другой, путались. Хотя те, кто их делал, наверняка считались опытными волшебниками. Наиболее сносные картины, видимо, принадлежали взгляду Пресветлого. Но и они не шли ни в какое сравнение с образами на пленке Александрова.
Нет, все же российским Иным было что показать и в Париже!
В тигле последовательно возникли картины средневекового города. По крайней мере он выглядел средневековым, пока на улице не появились мужчины в современных костюмах и котелках. Леонид их узнал – новые знакомые, Бернар и Жан.
…Горстка праха на мостовой. То, что остается от вампира. Помнится, в петербуржской лаборатории имелись образцы, Леонид даже изучал их под микроскопом.
…Девушка. Молодая, не старше Мари, только с более светлыми волосами. Падает без чувств, в руке бумага с сумеречной печатью.
…Тело Иного на земле. Ауры нет, но почему-то кажется, что это Темный. Очертания тела изломаны – неужели была магическая дуэль?
…Еще одно тело, распростертое на брусчатке средневековой площади. Скорее всего найдено в том же квартале. А вот оно же, обнаженное, на столе прозектора, часть прикрыта тканью, но и оставшегося вполне хватает, чтобы оценить жутковатые повреждения.
Леонид снова перешел к знакомой колбе. Он услышал голоса, которые пропали, когда ассистент Брюса рассматривал мысленные картины.
Говорил Пресветлый:
– …тела с первого слоя. Одно найдено на втором. Потому так плохо сохранились, хотя с мгновения смерти миновало не так уж и много. А самое главное – все они Темные. Мы расцениваем это как прямую акцию против Ночного Дозора. И момент выбран не случайно.
– Способ, каковым лишали жизни… или прерывали посмертие у вурдалака… Его вы знаете?
– Увы, пока нет. Единственное – тела начисто лишены Силы. Я говорю сейчас о магах. Было ли это причиной смерти, или нет – тоже не знаем.
– А какова история места, милостивый государь? Нет ли там проклятий, не протекает ли Сила как-нибудь иначе?
Градлон покачал головой.
– Каких-либо аномалий там нет. Однако, видите ли, месье Робида воссоздал там средневековый город и как будто переселил туда его дух. Горожане давно знали об этом предприятии, разумеется, грезили наяву, и старый Париж впитал эти грезы. Вся выставка – одна большая линза, которая собирает людские чувства, как лучи солнца. Какие формы может принять собранная Сила, мы не знаем. Никто еще не предпринимал мер такого масштаба. А еще… Не так далеко проходят катакомбы.