Дозоры слушают тишину
Шрифт:
— Дальше я сама!
Они расстались, как и прежде, неожиданно и как-то странно. У Сергея было такое ощущение, словно он опять остался в дураках. И снова на дороге хлопнула дверца машины.
…Отряд готовился к весеннему инспекторскому смотру. От него не освобождался никто, даже чертежник-картограф. Для Легкобитова настали самые мрачные дни. Он умел прекрасно чертить карты и схемы, но не умел метко стрелять. Он неизменно посылал пули «за молоком», И это было самым удивительным: чертежник — и вдруг мазила. Вся беда заключалась в том, что он дергал за спусковой крючок. С этим нельзя
Тем не менее Кругликов, секретарь комсомольской организации, сказал ему тоном, не допускающим возражения:
— Легкобитов, нарисуйте на себя карикатуру в стенную газету.
— На себя? — удивился Сергей.
— Ну да. Идея такая: рядовой Легкобитов рисует картиночки, а на огневом рубеже не может выполнить упражнения. Ясно? Вот так, давайте…
Вскоре Сергея вызвал к себе майор Свиридов.
— Что же вы, товарищ Легкобитов? — насмешливо поблескивая глазами, сказал майор. — Стреляете скверно, в газету вот попали… Я вас расхваливаю кругом, дескать, талант и все прочее. А вы подводите меня, — кадык перекатывался у него вверх и вниз. — Как жить будем дальше? — закончил майор, и кадык тут же остановился.
Сергею было очень неловко. Он сознавал, что заслуживает такой упрек, и хотел, чтобы о нем заговорили другое, совсем другое… Ведь он не такой, как о нем думают, и он докажет это. Но как?..
— Разрешите, я проведу с пограничниками беседу о Левитане? — неожиданно предложил Сергей.
Левитан — пока все, на что он способен. Подумав, Свиридов согласился.
Во время беседу Сергей был неузнаваем! Он снова видел свой родной Плёс, зеленые холмы, тихие березовые рощи, широкий разлив волжской воды. Он рассказывал о Левитане, о его пейзажах, полных утренней тишины и светлой грусти. Потом он рассказал о старой плафонной росписи на потолке зала. Это были сцены из жизни старинного рода венгерских графов, а писали их немецкие художники, специально вызванные из Мюнхена.
Солдаты расходились притихшие, с интересом поглядывали на потолок и с уважением — на этого бледнолицего чертежника, который знал то, чего не знали они. Даже Кругликов не удержался от похвалы:
— Легкобитов, а у вас здорово получилось. Такие беседы очень полезны для комсомольцев. Они расширяют их кругозор.
— Сам ты «кругозор», — сердито заметил Петров, подошедший к ним. Он смотрел на Легкобитова преданно и влюбленно.
На следующее воскресенье старшина не назначил Легкобитова в наряд. Сергей снова пошел на поляну, где рос куст шиповника. Расставил этюдник, пописал немного, прислушиваясь и оглядываясь, но кругом было тихо.
Он вернулся в отряд, побродил по парку и решил сходить в город. У ворот встретился Кругликов.
— Куда направляемся?
— Да так… в книжный магазин, потом погулять.
— Ну счастливо. Только учтите, Легкобитов, насчет случайных встреч и всего прочего. Ясно?
— Каких это случайных встреч? — переспросил Сергей, раздражаясь.
— А таких. С незнакомыми девушками. Вот так.
День был испорчен. Если бы не книги, Сергей, наверное, не пошел
И все-таки дело было не только в книгах. Шагая по улицам, Сергей все время оглядывался по сторонам. Он нарочно выбрал самый дальний путь, но город был маленьким, и до магазина он дошел слишком быстро.
Сергей купил альбом с репродукциями Иогансона и перешел к отделу, где продавали художественную литературу. Тут он неожиданно увидел Татьяну. Она что-то перебирала под прилавком, а когда выпрямилась, они увидели друг друга. Яркие синие глаза смотрели на него радостно и задорно.
— Здравствуйте! — сказала Татьяна. — Подождите минуточку, — и снова нырнула под прилавок, будто так и полагалось при встречах.
Сердце у Сергея забилось быстро-быстро, но в следующую минуту он подумал: «Какие все-таки странные у нас встречи. Раньше я не видел ее здесь».
— Вот, специально для вас, Диковский.
— Спасибо, — сказал Сергей. — А почему вы знаете, что мне нужен Диковский?
— Иогансона вы уже купили…
Сергей с удивлением взглянул на нее.
— Не ожидали меня здесь встретить, правда? Я здесь недавно, — объяснила она. — Вы что-нибудь рисуете сейчас?
— Мало, — и в порыве откровенности Сергей добавил: — Я сегодня снова был на той поляне…
— Да? — встрепенулась девушка.
— Да…
Татьяна улыбнулась одними глазами.
— Возьмете Диковского?
Сергей утвердительно кивнул. Потом они перекинулись несколькими фразами, причем Татьяна больше спрашивала, а он отвечал. Им все время мешали покупатели, и Сергей подолгу стоял молча, наблюдая, как она работает за прилавком.
В сквере напротив он присел на скамейку и открыл томик Диковского. Тут были повесть «Патриоты», рассказы «Товарищ начальник», «Наша Занда», «Погоня», «Приключения катера «Смелый». Он полистал книгу и наугад прочитал:
«— Замечайте, — сказал Дубах, пряча окурок в коробку, — все замечайте. Как дятел кричит… Когда японцы караулы сменяют… Где Пачихезу можно вброд перейти… Замечайте и подозревайте. Вопросительный знак — великое дело».
Сергей услышал грохот опускаемых жалюзи на дверях магазина и тут же увидел Татьяну. Узкое модное платье обтягивало ее стройную фигуру, большая клетчатая сумка на длинном ремешке висела на плече, туфельки были на высоком каблучке. Казалось, она шла на цыпочках. За прилавком Татьяна была в халате и тапочках. «Какая она всегда разная», — подумал Сергей.
— А я знаю, что недавно вы выступали с лекцией о Левитане, — присаживаясь, сказала Татьяна, словно продолжая давно начатый разговор. — Правда?
— Правда, — признался Сергей, сбитый с толку ее поразительной осведомленностью. — Откуда вы знаете?
— Знаю… — загадочно улыбнулась девушка. — А как идут ваши дела на инспекторском смотре?
— Пока никак, еще не стреляли…
Он хотел спросить, откуда ей известно, что у них проходит смотр, но Татьяна уже переменила тему разговора, поинтересовавшись, нравится ли ему Диковский. Сергей захлопнул книгу и ответил, что успел прочитать лишь несколько строк.