Дозоры.Сборник. Книги 1-10
Шрифт:
Я дождался, пока бедолага вышел, и спросил:
– А почему «ваше благородие»?
– Откуда я знаю? – пожал плечами Эдгар. – Амулет настраивает людей на подчинение. А уж кого они при этом во мне видят: строго ревизора, любимого дедушку, уважаемого артиста или генералиссимуса Сталина, – это их проблема. Этот, видать, Акунина начитался. Или старых фильмов насмотрелся.
Костя снова фыркнул.
– Ничего веселого в этом нет, – разозлился Эдгар. – И ничего ужасного – тоже. Максимально щадящий для людской психики метод. Половина историй о том,
– Да я не о том смеюсь, – объяснил Костя. – Представил вас в форме белогвардейского офицера… шеф. Внушаете уважение.
– Смейся, смейся… – наливая себе кофе, сказал Эдгар. – Как там компас?
Я молча положил записку на стол. Сумеречный образ завис в воздухе – круглая чаша компаса, лениво крутящаяся стрелка.
Налив себе чая, я сделал глоток. Чай был вкусным. От души заварен, как и положено для «высокоблагородия».
– В поезде, паршивец… – вздохнул Эдгар. – Господа, я не скрываю от вас альтернативы. Либо мы берем преступника, либо поезд будет уничтожен. Вместе со всеми пассажирами.
– Каким образом? – деловито спросил Костя.
– Есть варианты. Взрыв газопровода рядом с составом, случайный пуск боевой ракеты с истребителя… в крайнем случае – ракета будет с ядерной боеголовкой.
– Эдгар! – Мне очень хотелось поверить, что он сгущает краски. – Здесь минимум полтысячи пассажиров!
– Чуть больше, – поправил Инквизитор.
– Этого нельзя делать!
– Нельзя упустить книгу. Нельзя допустить, чтобы беспринципный Иной сотворил себе гвардию и принялся перекраивать мир на свой вкус.
– Но мы же не знаем, чего он хочет!
– Мы знаем, что он не колеблясь убил Инквизитора. Мы знаем, что он очень силен и преследует какую-то неизвестную нам цель. Что он забыл в Средней Азии, Городецкий?
Я пожал плечами.
– Там есть ряд древних центров силы… – пробормотал Эдгар. – Какое-то количество бесследно пропавших артефактов, некоторое количество плохо контролируемых территорий… А что еще?
– Миллиард китайцев, – внезапно сказал Костя.
Темные уставились друг на друга.
– Да ты совсем с ума сошел… – неуверенно произнес Эдгар.
– Миллиард с лишком, – насмешливо уточнил Костя. – Что, если он собирается через Казахстан рвануть в Китай? Вот это будет армия! Миллиард Иных! А еще есть Индия…
– Иди ты в пень, – отмахнулся Эдгар. – Даже идиот на такое не решится. Откуда Силу будем брать, когда треть населения превратится в Иных?
– А вдруг он – идиот? – не унимался Костя.
– Вот потому мы и пойдем на крайние меры, – отрезал Эдгар.
Они говорили всерьез. Без малейших сомнений – можно ли убивать этих зачарованных проводников, толстощеких командировочных, ехавшую в плацкартах бедноту. Надо – значит надо. Фермеры, уничтожающие заболевший ящуром скот, тоже переживают.
Пить чай как-то расхотелось. Я встал, вышел из купе. Эдгар проводил меня понимающим, но ничуть не сочувственным взглядом.
Вагон уже
Я вяло подумал, что по всем канонам мелодрамы по коридору сейчас должны носиться ангелоподобные детишки с невинными личиками. Чтобы я полностью проникся чудовищностью предложенного Эдгаром плана…
Детишек не было. Вместо них из одного купе высунулся толстый мужик в линялом трико и обвисшей майке. Красная, распаренная морда уже оплыла от принятого спиртного. Мужик вяло посмотрел сквозь меня, икнул – и спрятался обратно.
Руки сами полезли за плеером. Я воткнул пуговки динамиков в уши, вставил наугад диск и прижался к стеклу. Ничего не вижу, ничего не слышу. И уж ясное дело – ничего не скажу.
Раздалась негромкая лиричная мелодия, и тонкий голос запел:
Ты не успеешь ринуться в кусты, Когда тебя уложат из обреза. На свете нет прекрасней красоты Чем абстиненция морфинного генеза…Да это же Лас, мой знакомец из «Ассоли». Тот диск, что он дал в подарок. Усмехнувшись, я сделал звук погромче. Вот это то, что мне сейчас нужно…
В астрал вернутся детские черты, Из нашей крови выплавят железо, На свете нет прекрасней красоты Чем абстиненция морфинного генеза…Тьфу ты, пропасть… Вот ведь панк из панков. Это даже не Шнур с его развеселыми матюками…
Чья-то рука похлопала меня по плечу.
– Эдгар, каждый расслабляется по-своему, – пробормотал я.
Меня легонько пихнули под ребра.
Я обернулся.
И остолбенел.
Передо мной стоял Лас. И довольно лыбился, приплясывая в такт музыке – все-таки я сделал звук слишком громким.
– Приятно, ё-моё! – с энтузиазмом воскликнул он, едва я стянул наушники. – Вот так идешь по вагону, никого не трогаешь, а тут твои песни слушают! Ты что здесь делаешь-то, Антон?
– Еду… – только и смог я выдавить, выключая плеер.
– Правда? – восхитился Лас. – Никогда бы не подумал! А куда едешь?
– В Алма-Ату.
– Надо говорить «в Алматы»! – наставительно сказал Лас. – Хорошо, продолжаем разговор. Чего не на самолете?
– А ты чего? – Я наконец-то сообразил, что происходящее напоминает мой допрос.
– А я – аэрофоб, – с гордостью сказал Лас. – Нет, если очень надо, то литр виски помогает поверить в аэродинамику. Но это на крайний случай, в Японию там или в Штаты… туда поезда не ходят.
– По делам едешь?
– Отдыхать, – осклабился Лас. – Ну не в Турцию же ехать и не на Канары, верно? А ты по делам?