Драгоценная любовь
Шрифт:
– Проклятие, - пояснил Торин, не дожидаясь ее ответа.
– Оно ушло.
– Да?
Тордис поняла, что запуталась. Ну ушло. И что же? А Торин, присмотревшись, вдруг усмехнулся.
– Проклятие снимается только любовью, - произнес он.
– Только любящее сердце способно его побороть. И только разделив любовь, можно обрести счастье.
– Элронд говорил… про счастье… народа…
– Эльф лучше знает предания моего народа?
– приподнял брови Торин.
– В преданиях моего рода говорится, что кровь невинной любящей
Тордис вздохнула. Наверное, свою миссию она не выполнила.
– Но… Тогда это значит…
Она глянула на мужа с надеждой.
– Это значит, что я люблю тебя.
Торин осторожно взял ее ладони в свои.
– Люблю. Отныне и навсегда, как завещано предками.
– Навсегда, - эхом отозвалась Тордис.
========== Глава 5. Ценность любви ==========
– Если ты так будешь ломиться, то проделаешь вторую дверь, - хмыкнул Двалин, наблюдая за действиями друга.
Торин, только что пинавший стену, попытался взять себя в руки. Но доносившиеся из-за стены стоны этому мешали.
– Сказали же: и без тебя справятся! – попытался было остановить его Двалин, но узбад уже решительно направился к двери спальни.
Тордис сидела в кресле в одной сорочке, подол которой был высоко поднят. Тело было напряжено, руки впивались в подлокотники.
Гномки суетились вокруг, Оин деловито мыл руки. Увидев короля, он только головой чуть покачал осуждающе. Сколько ни говори этим папашам, чтобы не мешали, все равно идут! И толку с него тут будет? Можно подумать, роженице сейчас до него! Не миловаться же он с ней будет!
Торин опустился на колено справа у кресла. Кажется, он сам только-только начал понимать, что и вправду ничего не может сделать. Шептал что-то на ухо жене, порой отирая пот ей со лба.
***
Роды были тяжелыми, Тордис поминутно кричала. И если Оин только хмурился, то Торин готов был сейчас сразиться в одиночку со всей армией тьмы… Но только вот армии не было, а как взять на себя хоть каплю ее боли, Дубощит не знал. Только и мог что шептать о любви, уговаривая ее быть сильной.
Самой Тордис казалось, что мир превратился в сплошную боль. Она с трудом различала, что ей шепчет муж, что говорят лекарь и женщины. Королева была уверена, что эти мгновения она не переживет.
Мгновения же тянулись и тянулись. Сорочка вся была мокрой от пота, Тордис вообще не понимала, как она не соскальзывает с кресла. Наверное, потому что цеплялась за подлокотники кресла, готовая их разметать.
А малыш все никак не решался покинуть маму, не думая о том, как той плохо и как долгожданно для нее облегчение.
Торин несколько раз не выдерживал, уходил из спальни. Но мерить шагами гостиную было бессмысленно, а страх за жену, который никак не проходил, а с каждым ее криком боли заставлял вздрагивать, гнал обратно.
Тем
Король разворачивался и уходил вновь к жене. Вновь осторожно стирал пот с ее лба, что-то шептал и столь же осторожно целовал.
В тот момент, когда Оин забормотал, что вот уже выходит, Торин подозревал, что теряет рассудок.
Большая головка со столь же большими ушками, показавшаяся из лона матери, заставила короля побледнеть.
Женщины, кажется, засуетились еще быстрее, Оин был необыкновенно собран, словно в бою. Головку придерживали под дырой в кресле, что-то говорили друг другу, давая указания…
А Торин чувствовал, как у него кружится голова.
И лишь стон то ли боли, то ли облегчения, вырвавшийся из уст жены, несколько привел его в чувство. Запретив себе смотреть вниз, Торин сосредоточился на лице любимой. Напряжение и боль с него уходили. Неужели наконец все самое страшное позади?! Неужели родила?!
***
Тордис казалось, что она позабыла все. Даже собственное имя. Умерла ли или уснула… И встрепенулась с криком младенца.
– Девочка! Дочка, узбад! – объявил Оин. – Роду Дурина никогда не закончиться! Племени нашему всегда процветать! У тебя родилась дочь!
Дубощит пока продолжал держать ладонь жены в своей, не двигаясь и все так же глядя на лицо супруги.
– Красивая будет, - с улыбкой заметила Дис, обтерев малышку и заворачивая в приготовленную пеленку. – Взгляни, братец.
Что там красивого, думал Торин. Он помнил, как увидел первенца сестры. Да и других младенцев ему видеть доводилось. Это после они становились похожими на гномов, обретая нормальное тело. Родившиеся же крохи с огромными головами и ушами, маленьким тельцем, ручками и ножками были малосимпатичны.
Но, поддавшись любопытству и с каким-то непонятным ему трепетом, Торин все же поднялся на ноги, поворачиваясь к сестре.
В руки короля лег небольшой сверток со спеленутой дочерью. Девочка была довольно крепенькой и пухленькой, неудивительно, что маме было так тяжело! Личико красное, сморщенное, черты лица крупные… Ну и голова тоже крупная, конечно, ушки как блюдечки по сторонам.
– Красавица, - отчего-то признал Торин, улыбаясь и любуясь девочкой.
– А вы что встали? – накинулся Оин на женщин, окруживших короля и поглядывающих на девочку. – Помогите-ка королеве!
Гномки бросились во все стороны. Кто нагревать простыни, кто мыть Тордис, кто убираться в спальне.
– Торин! – тихо позвала жена.
Тот, встряхнувшись, без слов понял ее просьбу, приближаясь к супруге и наклоняясь, показывая дочь.
***
– Торин! Пусти!
– Не сейчас! – рычал муж в ответ.