Драгоценная любовь
Шрифт:
Возможно, людям и эльфам в свою очередь казалось странным то, что гномы чувствовали камень, ощущали его, как живого. Или какие-то иные особенности жизни подгорного народа.
Но Тордис сейчас об этом не думала. Она думала о том, что люди, наверное, связали бы сегодняшнюю погоду с настроением «влюбленных». Пасмурно, того и гляди пойдет дождь, холодно и промозгло. Как-то так и должно быть на душе у тех, кто собирается связать свою судьбу друг с другом, не любя.
Только вот сама она была равнодушна к тому, что окружает ее. Как эта погода может на нее влиять? Совершенно никак.
Так она себя ощущала и когда он попытался понять ее решение, согласилась ли она на условия Трандуила.
– Значит, мне повезло, что помощь предложил не только он, но и владыка Элронд, - ответила Тордис.
Видя, что Дубощит хмурится, гномка взглянула ему прямо в глаза. Не думает же он, что она лжет?!
– И владыка Элронд ничего не попросил взамен? – настороженно уточнил Торин.
Женщина не могла знать, о чем он думает, но по голосу слышала, что эти сомнения гораздо слабее, чем в корысти Трандуила. Торин и в самом деле готов был поверить в то, что Элронд не поставил никаких условий, памятуя, что текст на карте владыка Ривенделла прочитал, не прося платы. Но сделал ли он так из врожденного великодушия или из уважения к Таркуну, неизвестно.
– Он попросил меня быть верной женой тебе, - улыбнулась Тордис, все также заглядывая в лицо жениху, пытаясь понять его чувства.
У Торина, несомненно, есть причины подозревать, что она предала его. Все же он совершенно ее не знает. Поэтому гномка никак не могла понять, вызвано ли его подозрение желанием обезопасить себя и свой народ, или же это начинающееся безумие?
Мужчина коротко кивнул, принимая ее объяснения.
– Прости, - вдруг перевел тему разговора он, - я обещал тебе отвечать на твои вопросы, а выходит, что сам расспрашиваю тебя.
– Ничего, - улыбнулась Тордис.
– Спрашивай, - предложил он и шутливо добавил. – Обещаю быть искренним во всех своих ответах.
Его невеста некоторое время помолчала, собираясь с духом.
– Ну, раз ты сам обещал быть честным, - постаралась она тоже улыбнуться шутя. – Люди говорят, что ты обещал им золота, но не сдержал слово. Это так?
Торин тут же вновь нахмурился.
– Ты веришь в это? – спросил он.
– Я просто пытаюсь тебя узнать лучше, - возразила Тордис.
– Бард не присылал гонцов, не сообщал о своей победе заранее, - начал рассказ мужчина. – Он пришел под стены Эребора и привел с собой армию. Он потребовал отдать ему часть сокровищ моего народа.
Гномка кивала, слушая его. Она верила его рассказу, а не тому, что говорили люди или эльфы.
– Но он пришел не только с людьми, - продолжал Торин. – Бард заключил союз с Трандуилом. И он потребовал, чтобы часть сокровищ отдали и эльфам тоже! Тем, кто предал мой народ…
Дубощит не видел перед собой невесту, он смотрел куда-то сквозь нее, холодным колючим взглядом.
– Он хотел, чтобы я отдал сокровища тому, кто не помог нам! Кто бросил умирать весь мой народ: воинов и калек, женщин и детей! Да я и гнутой медной монеты не дал бы ему! Если бы не этот хитрый
Тордис осторожно, повинуясь сочувствию, погладила жениха по руке. Тот вздрогнул, приходя в себя.
– Прости, - буркнул он.
Она кивнула в задумчивости.
– А проклятие? – шепотом спросила Тордис. – Оно… существует?
И заметила, что выражение лица жениха изменилось, став необычайно уставшим.
– Мы очень давно гуляем, - спохватилась она. – Пойдем обратно, я провожу тебя. Нельзя столько времени…
– Пойдем, - металлическим голосом согласился Торин.
Возвращались они молча. И гномка корила себя за несдержанность. Зачем она напомнила ему обо всем? Говорили, что Трор, дед Торина, помешался на сокровищах. Наверняка Торину больно вспоминать об этом. А тем более примерять на себя.
***
Оин встретил их неодобрительным ворчанием и долго качал головой, ясно показывая, что такие прогулки вредны.
– Я должен был поближе узнать невесту! – поспешил возразить Торин.
И внезапно стал похож на совсем юного гнома, сбежавшего на свидание и теперь пытающегося оправдаться.
– Я следила, чтобы он не уставал и не застудил раны, - добавила Тордис, невольно улыбаясь сравнению, пришедшему в голову.
А Дубощит, видимо, посчитав, что она так пытается прикрыть его, но не говорит правду, озорно подмигнул, благодаря за поддержку.
– Тебе лучше лечь, - Тордис немедленно сделалась серьезной. – Мы и вправду долго гуляли…
– Ну, отказать той, что спасла мне жизнь, я не могу, - поклонился Торин. – Подчиняюсь, моя госпожа.
Оин, понаблюдав за действиями короля, убедился, что тот в порядке. И отправился в угол палатки разогревать какой-то отвар.
– Я, пожалуй, пойду, - растерянно пробормотала гномка.
– Тордис, подожди, - окликнул ее жених.
Он расположился на кровати полулежа. И вновь по его усталому выражению лица Тордис поняла, что он вспомнил и о чем заговорит сейчас.
– Проклятие есть, - еле слышно произнес Торин. – Но оно не такое, как думают люди. Дракон прилетел, поскольку жаждал золота. Это правда. Но это богатство было достигнуто нами честно, мы ничего не отбирали. Не жадность моего деда, как говорят люди, привела Зверя. А богатства, скрытые в недрах Эребора.
Он перевел дух и продолжил несколько более уверенно.
– И не богатства вели меня и моих спутников, когда мы шли к Эребору. Я знаю, что говорят люди. Они считают, что мы разбудили дракона…
– Это глупости, - осмелилась вставить Тордис. – Рано или поздно Зверь проголодался бы. И обрушился бы на Эсгарот.
– Да, - кивнул Торин. – Но проклятие есть. Оно заключается в другом. Трор с каждым днем все больше думал о золоте и все меньше о нас. Ты не хуже меня знаешь, что мы дорожим сокровищами, но еще больше дорожим нашими женщинами и нашей семьей. Дед забыл все. Он готов был все дни проводить в сокровищнице, соглашаясь выйти лишь для того, чтобы показать свои богатства, хвастаясь перед другими народами. И только когда мы бежали из Эребора, он начал меняться, становясь прежним. Он вновь вел войска ради народа, он думал о нас.