Драгоценность, которая была нашей
Шрифт:
— Слишком много пьет пива, — начал было Ашенден, но осекся, увидев, как недовольно блеснули глаза Шейлы, и сбивчиво закончил: — Я... хотел только сказать, немножко полноват в талии.
— Да! Знаю.
Глаза у нее смягчились, и Ашенден почувствовал (впрочем, он часто это чувствовал), насколько она привлекательна (ну что за проклятый этот мир!), особенно такой, какой была сейчас, когда все, что нужно, — это пара сильных мужских рук, чтобы дотащить ее до ближайшей постели.
И
Она придвинулась к нему поближе и тихо и сладострастно зашептала на ухо:
— Мне бы не следовало говорить тебе это, Джон, но он мне страшно нравится. Такой милый и... такой... сексуальный...
Ашенден осторожно высвободил свою руку, но она снова схватила его за рукав.
— Ради Бога, Шейла!
— И ужасно умный, Джон! Очень умный! Все так говорят.
— Ну и как это нужно понимать?
Ашенден как-то непроизвольно напрягся, без всякого к тому повода.
— А я объясню. — У нее начал заплетаться язык, — Он з-захочет з-знать, ш-што ты де-делал между... между... половиной пя-пятого и четвертью шестого.
— А ему-то какое дело?
— Я этого знать не х-хочу, дорогуша. Я только говорю... я говорю... что он бу-будет спра... спрашивать тебя. Эт-то он бу-будет спрашивать у всех.
Ашенден молча уставился в свою кружку.
— А где ты был, Джон?
(Неужели милочка Шейла снова протрезвела?)
— А разве запрещается ходить и смотреть на колледжи, а?
— Знаешь, многие спрашивали, где бы мог ты быть.
— Я же сказал тебе, ну, Боже мой!
— Но все же, куда на самом деле ты ходил, Джон? Ну-ка, скажи мне! Давай, давай! Скажи мамочке, все скажи!
Ашенден решил как-то утихомирить ее:
— Уж если тебе так хочется знать, я пошел посмотреть на Магдален.
Он так и не договорил. В нескольких ярдах от них прошел Морс, направляясь в другой зал, и Шейла окликнула его:
— Инспектор! Инспектор Морс! Идите к нам!
Натянутая улыбка Морса свидетельствовала о том, что он предпочел бы собственную компанию. Но Шейла похлопала по сиденью рядом с собой, и Морс неожиданно обнаружил, что не может отвести взгляда от темно-карих глаз, которые так странно обворожили его недавно.
— Я, э...
— Познакомьтесь с мистером Ашенденом, инспектор. Это руководитель той самой группы!
Морс кивнул, замешкался, потом сдался и, нарочито острожно поставив кружку на столик, присел за него.
— Джон как раз рассказывал, что сегодня днем бродил по Магдалену. Правильно я говорю, Джон?
— Угу. В общем-то я интересовался не самим колледжем. Конечно, он сам по себе прекрасен, верно? Но мне хотелось посмотреть на олений парк, я даже не представлял, какое чудо прогулка вдоль Черуэлла [7] — целые сотни акров полей и садов. Ну и, естественно, Башня. Бесспорно,
Морс кивнул. По-видимому, в тот вечер у него появилась какая-то особая предрасположенность мотать головой. Но в мозгу внезапно шевельнулась мысль, чего не было с самого начала расследования...
7
Одна из двух рек, между которыми расположен Оксфорд.
Он всегда утверждал, что для того, чтобы подумать, ему нужно выпить. Снисходительные коллеги понимали эти слова как превосходное объяснение того, что инспектор проводит непропорционально много времени в различных барах. Тем не менее сам Морс был искренне убежден и бесконечной истинности этого своего любимого постулата. Более того, он знал: еще правильнее было бы сказать, что когда он пьет, то обязательно думает! И при первых же словах Ашендена глаза Морса на миг сузились, и он не без любопытства взглянул на руководителя туристической группы.
Через двадцать минут после ужина, за которым они почти не разговаривали, Говард и Ширли Браун сидели за столиком в главном баре гостиницы и за стаканом томатного сока со льдом обсуждали ситуацию.
— Ну, что же, — рассуждал Говард, — у тебя есть настоящее алиби, Ширл. То есть, я хочу сказать, что ты и Эдди... У вас все в порядке! А у меня? — Он добродушно ухмыльнулся. — Я лежу по соседству, всего лишь следующая дверь, так? Значит, если бы я хотел... а?
— И о чем же ты думаешь, дорогой? Убийство? Кража? Или изнасилование?
— Ну, что ты, Ширл, разве я могу изнасиловать!
— Что правда, то правда, куда тебе! — съязвила Ширл.
— И, говоришь, что ты видела Ашендена. Это обеспечивает ему алиби.
— Пол-алиби.
— Он тебя видел? Ты уверена?
— Уверена. Но вот в том, знает ли он, что мы видели его, нет.
— Говоришь, на Холиуелл-стрит?
— Угу. Я заметила надпись.
— А что там находится?
— Эдди посмотрел по карте, и там обозначены Нью-колледж и Магдален-колледж.
Детективы Ходжес и Уотсон пунктуально шли по своим спискам и почти одновременно, не сговариваясь, пригласили: Ходжес — миссис Уильямс и мистера Ашендена в кабинет управляющего, а Уотсон — Говарда и Ширли Браун в опустевшую танцевальную залу, попросив ответить на несколько вопросов.
После того как двое его нечаянных собутыльников покинули бар — леди с явной неохотой, джентльмен, наоборот, с заметным чувством облегчения, — Морс снова обратил взгляд на картины Осберта Ланкастера, украшавшие стены вокруг, и стал размышлять, нравятся ли ему эти иллюстрации. Нужно, наверное, еще раз перечитать книгу Бирбома, хотя бы для того, чтобы вспомнить, как звали героиню: Зулика или Зулейка...