Драгоценный дар
Шрифт:
Взглянув на Уолласа и Филипа, она заметила, как они тайно обменялись улыбками. Смутное подозрение, которое Эбби испытывала раньше, стало цементироваться в твердую уверенность.
«Он спас меня от тюрьмы…»
Она была адвокатом. Разумные адвокаты не ставят под сомнение свои дела.
Эбби взглянула на Уолласа — этот мужчина обманывал всех всю свою жизнь. Она взглянула на Филипа — самодовольного и уверенного в себе.
Она взглянула на Раффа, который не смог справиться с управлением автомобиля одной темной дождливой ночью, когда ему было девятнадцать лет…
— Все
«Финн ничего не сумеет доказать?»
Насчет Уолласа, конечно…
Взглянув на Филипа, Эбби поняла, что, уйдя от него, поступила совершенно правильно. Моральные принципы не имели к этому человеку никакого отношения. Рафф находился по другую сторону баррикад, но Рафф потерпит поражение. И как она могла даже подумать о том, что выйдет замуж за Филипа? Жизнь ее была бы закончена в день свадьбы с этим человеком.
Голова у нее кружилась. И она сидит здесь, в зале суда Бэнкси-Бей, и защищает Уолласа Бакстера?
Уоллас и Филип… Самодовольный. Чопорный. Торжествующий победу.
«Он спас меня от тюрьмы…»
Мысли ее лихорадочно крутились, наводняя разум все новыми подозрениями. Она не была уверена, но в портфеле Филипа… В том портфеле, который был точно таким же, как у нее…
О чем она думает?
Рафф уже уходил, его показания закончились. Его плечи были опущены, и Эбби поняла, что он уже понял, чем закончится дело. Он сделал все возможное для своего города — для города, жители которого его осуждали.
Уоллас улыбался. Филип улыбался. Осталось выступить еще паре незначительных свидетелей, а затем подвести итоги.
Если только… Если только…
Филип. Улыбающийся. Образцовый гражданин.
Рафф. Мрачный и стойкий. «Плохой мальчик».
Ее охватила буря противоречивых чувств. Эбби попыталась собраться с силами и подумать, но все ее мысли расплывались, будто сладкий крем. Она понимала лишь одно: она не может больше оставаться здесь ни на секунду.
— Простите, — сказала она мужчине, сидевшему рядом с ней. — Мне надо идти.
— Куда? — изумился Филип.
Эбби встала, и взгляды всех присутствующих в зале устремились на нее. Очень плохо. Она не вполне осознавала, что делает, но ничто на свете не могло заставить ее оставаться здесь.
— Пока, — сказала она, обращаясь к залу.
— Не делай глупости, — бросил Филип, и Эбби, посмотрев на него долгим взглядом, покачала головой:
— Я не сделаю глупости. Больше не буду. Пока, Филип.
Она взяла за ручку блестящий кожаный портфель, который стоял под столом, — быстро проверив, те ли на нем инициалы, — и вышла из зала суда. Каблучки ее черных туфелек звонко стучали по полу, и Эбби ни разу не оглянулась назад.
Рафф вышел из здания суда, сделал несколько глубоких вдохов и подумал, кому бы набить морду.
Он хотел набить морду Декстеру — вот уже десять лет. Но не мог. Хорошие полицейские не бьют морды адвокатам. Декстер лишь делал свою работу.
Еще один глубокий вдох.
— Рафф!
Повернувшись, он увидел Эбби, вышедшую из зала суда. Прислонившись спиной к двери, она закрыла глаза.
— Привет, —
Она открыла глаза и встретила его взгляд.
— Привет. — Голос ее звучал так, будто она только что проснулась.
— У тебя перерыв?
— Мне надо поехать домой и проверить Клеппи.
— Хорошая мысль. — Рафф колебался. Он подумал, не подвезти ли ее домой. Хотя, наверное, это было плохой идеей.
Ее спортивный автомобиль стоял совсем близко от них — на месте с надписью «Абигейл Каллахэн, адвокат». Ее место было ближе, чем то, на котором было написано «Полиция». И так же близко было место Декстера. «Порше» Декстера был самым дорогим автомобилем на парковке.
«Успокойся и не злись», — сказал он себе. Но разве он мог не злиться?
Эбби прошла мимо него и вышла на солнечный свет, к своему автомобилю. Она подняла портфель, чтобы положить его на переднее сиденье. И застыла в нерешительности. Опустила портфель. Повозилась с застежкой. Снова подняла его. И уронила.
Из портфеля посыпались бумаги. Официальные документы вывалились на асфальт, залитый солнцем. А вместе с ними — маленькие аудиокассеты.
— Черт! — сказала Эбби, когда кассеты разлетелись в разные стороны.
Абигейл Каллахэн, которую Рафф знал последние десять лет, никогда не говорила таких слов. Но Эбби, кажется, нисколько не смутилась. И не бросилась собирать документы. Рафф тоже не двигался. Он не вполне понимал, что происходит.
— Ты знаешь, наверное, это надо собрать, — сказала она. — Возможно, здесь есть что-то важное.
Важное?
— Прости, что беспокою тебя, но, кажется, я взяла не тот портфель, — произнесла она совершенно невозмутимым тоном. — Но я так спешу… У меня к тебе большая просьба — собери эти бумаги, положи в портфель и верни их Филипу.
— Не пойму, что за…
— Спешить не надо, — продолжала Эбби. — У Филипа есть документы на столе, поэтому эти ему не понадобятся некоторое время. Может быть, ты вернешься в полицейский участок, чтобы привести их в порядок, прежде чем вернуть Филипу? Я уверена, он будет очень благодарен тебе. — Затем, вздохнув, Эбби взглянула на груду бумаг и кассет: — Вот что происходит, когда у тебя и твоего партнера одинаковые портфели. Их так легко перепутать! Я говорила Филипу, что это плохая идея: мне хотелось голубой портфель. Но портфель Филипа все же легко распознать. Из-за кассет. Филип всегда записывает показания своих клиентов. Ему нравится записывать… все подряд. И он всегда записывал. В моем портфеле — документы, которые мы предъявляем в суде. Но документы и кассеты Филипа всегда гораздо подробнее.
Они стояли и смотрели друг на друга.
— Кассеты, Рафф, — ласково подчеркнула Эбби и улыбнулась ему веселой дерзкой улыбкой. Она не улыбалась так уже много лет. Будто прежняя Эбби вернулась. — Ты позаботишься о них?
— Я… да.
— Желаю тебе весело провести время, — сказала она и села в свой автомобиль. — Я уверена, эти кассеты тебя позабавят.
Рафф быстро собрал кассеты — что-то говорило ему о том, что он должен сделать это быстро, прежде чем Декстер обнаружит подмену.