Драгоценный камень
Шрифт:
Джордан нахмурился:
– Тогда в список подозреваемых придется внести примерно полдюжины наших с тобой знакомых.
«И первым в этом списке будет значиться Макс Киньон».
Слоун быстро полезла в дорожную сумку за пузырьком, к которому была приклеена вполне легальная аптечная этикетка. В нем же лежали капсулы барбитурата. В душевой кабине шумела вода, Джордан напевал «Фальшивого ковбоя». «Что-то никогда не меняется, – подумала она. – А что-то меняется очень круто. Слишком круто».
Слоун
В ванной комнате прекратилось пение, потом затих шум воды. Он скоро выйдет. Слоун вернула пузырек на дно дорожной сумки, закрыла ее и поставила в шкаф. Затем легла в постель и выключила настольную лампу.
Когда Джордан появился в дверях ванной комнаты, она лежала на боку, притворяясь спящей.
– Ты спишь? – тихо спросил он.
Слоун не отозвалась.
Но когда Джордан обнял ее и прижался сзади, Слоун, не выдержав ласки, шевельнулась.
– А, значит, не спишь, – пробормотал он, прижимая ее теснее к себе.
– Хм-м… – промычала она, как будто в полусне.
– А мне вначале показалось, что ты на самом деле спишь. – Джордан потерся о ее ухо.
– Я почти спала.
Он поцеловал ее шею.
– Пожалуйста, Джордан, – Слоун отстранилась, – не сегодня.
Он отпрянул.
– Я сделал что-то не так? Скажи, пожалуйста, дорогая, чем я провинился? Мне это очень важно знать.
– Ты ничем не провинился, – тихо ответила она. – Просто я неважно себя чувствую.
– Неважно, да? – Его тон стал прохладнее. – Болит голова. Угадал?
– Нет. Плохо себя чувствую, вот и все.
– Извини. Я постараюсь не беспокоить тебя. – Джордан отвернулся от нее и затих.
Слоун лежала в темноте без сна очень долго, и слезы струились по ее лицу. Рядом с ней был Джордан, но никогда еще она не чувствовала себя более одинокой.
Среди ночи Джордана разбудило бормотание Слоун. В последнее время она очень часто ворочалась во сне и что-то бессвязно бормотала. Но сейчас громче, чем обычно. Он долго лежал в темноте прислушиваясь.
– Я не могу, Родди… Мой ребенок… Если его заберут у меня, я не перенесу этого… А если попаду в тюрьму, его обязательно заберут, Родди… моего ребенка…
Джордан прикусил губу.
«Кто же этот Родди? Кем он приходится Слоун? Почему эти воспоминания так тревожат ее? И что, черт возьми, все это значит?»
Джордан решил, что пришло время поговорить.
Он встал рано, но на тренировку не поехал. Пока Слоун принимала душ, Джордан позвонил и заказал завтрак в номер. Когда она вышла из ванной, завтрак уже принесли.
– Я решил, что
– Нет, но есть что-то совсем не хочется. – Слоун никогда не ощущала голода, потому что амфетамины отбивали аппетит. Она сильно похудела, почти на восемнадцать килограммов, но выглядела не стройной, а изможденной, почти тощей.
– Попытайся все-таки что-нибудь съесть, – попросил Джордан. – Тебе станет лучше.
Слоун села напротив него и подняла крышку с тарелки. Запах пищи вызывал у нее тошноту, но она все же заставила себя прикоснуться к еде.
– Слоун, нам нужно поговорить. – Джордан посмотрел на жену.
Она подняла глаза:
– О чем?
– О человеке по имени Родди.
Слоун застыла.
– Родди? – Ее мысли скакали. «Откуда он узнал?» – Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.
– О Родди. Тебе знаком человек с таким именем?
– Знаком, – не сразу ответила Слоун. – Но это было очень давно.
– Не важно. По крайней мере мы установили, что Родди существовал. – Джордан не спускал с нее глаз. – И кем он для тебя был? Другом? Любовником?
Слоун глубоко вздохнула:
– Я считала его своим другом, но уже давно выяснилось, что заблуждалась. А вот моим любовником он был. Правда, только вначале. В основном он был моим напарником.
Джордан удивленно вскинул брови:
– Напарником?
Она кивнула:
– Мне давно уже следовало тебе рассказать. Слоун Дрисколл – мой псевдоним. На самом деле меня зовут Сэмми Дуглас. И эта Сэмми Дуглас занималась в Чикаго мошенничеством.
– Что?!
– Да-да, мошенничеством, – повторила она. – А Родди был моим напарником и… учителем. Это он научил меня всему, что я умела.
Джордан побледнел:
– Чему же именно?
– Да всему. Долгое время мы занимались разного рода гаданиями. Получалось довольно неплохо, во всяком случае, народу облапошить нам удалось предостаточно. – Слоун опустила глаза. – После того как нас с этим делом засекли, мы перешли на карточное шулерство. Родди был большой мастер. Знал много приемов и кое-какие изобрел сам. – Она помолчала. – Мы играли с ним в паре. Причем ставки были довольно высокие, но я ничуть не походила на мошенницу, поэтому никто не мог ничего заподозрить.
Джордан онемел от изумления.
– Зачем, Слоун? – спросил он наконец. – Зачем ты это делала?
Она пожала плечами:
– Трудно объяснить.
– Попытайся.
На несколько секунд Слоун задумалась, а затем начала:
– Я выросла в рабочем предместье Чикаго. Мой отец – простой рабочий, а мать – домохозяйка. Мои предки прекрасно подходили друг другу. Папа упрямый, своевольный и очень властный. Он постоянно диктовал, что делать, когда делать и как. Мама, напротив, тихая, покладистая, возможно, слишком покладистая, не знаю. Она всегда в нашей семье поддерживала мир, всегда шла на компромиссы.