Драккары Одина

Зайцев Андрей Николаевич

— Как, говоришь, он выглядел?

— Маленького роста, острая черная бородка, похожа на шило.

Хафтур припомнил этого траля: крутился возле стола и будто что-то высматривал.

— Жди меня здесь и никуда не выходи. Я скоро приду.

Хафтур ушел, а Олаф снова лег в постель. Смутные мысли бередили его душу. Вервольф — колдун, а раб — человек ярла. Как оборотень мог подговорить его?

Незаметно для себя Олаф уснул. В усадьбе ярла Свена он снова почувствовал некий полузабытый уют дома и по­тому готов был спать целыми днями напролет. Хафтур же, бродя по туну, все время поглядывал вокруг — нет ли по­близости

этого раба? Но то, что произошло дальше, сильно удивило его.

Он вдруг заметил, что люди Свена засуетились, бегая по двору. Желая узнать причину их беспокойства, Хафтур подо­шел и спросил у одного из дружинников:

— Что случилось?

— Кто-то убил траля. Похоже, что не так давно, — равно­душно молвил дружинник, дородный парень лет двадцати пяти.

— Кто этот траль? — Хафтур почувствовал необъяснимую тревогу, понемногу охватывавшую его.

— Мы его взяли из Инглаланда, — дружинник чуть оживился, посмотрев на гостя ярла. — Тебе-то он зачем?

— Просто подумал, не опять ли вервольф вышел на охоту? Ведь кого-то уже убили прошлой ночыо?

— Вервольф? — нахмурился дружинник.
– Не похоже. Раба убили недалеко отсюда. Там, за усадьбой, — он показал рукой. — Вервольф не решился бы зайти так далеко в Хорнхоф.

— А откуда ты это знаешь? — усмехнулся Хафтур. — Он может появиться где угодно.

— Странный ты... — не нашелся, что возразить дружинник. — Человека в лесу нашли с разорванной шеей, как это обычно и происходит. Хорошо виден след когтей и клыков. Тут со­мнений быть не может. А раба убили ножом. Кто-то из тралей постарался. Они не очень-то ладят друг с другом.

— Скажи... — Хафтур помедлил. — Этот убитый раб... он такой, тощий, с острой черной бородкой клином?

— Верно!
– удивленно вскинул брови дружинник. — А ты откуда знаешь?

— Я видел, как рано утром он куда-то спешил, — нашелся старый викинг.

— Спешил он к своей смерти! — заключил дружинник и ушел восвояси.

Когда Хафтур вошел к Олафу, юноша спал. И старому викингу не очень хотелось будить его, но что делать? Если ему угрожает опасность, надо быть постоянно начеку.

— Олаф, проснись!

— Да, что? — парень открыл глаза, сонно уставившись на Хафтура.

— Раб, который хотел заманить тебя в ловушку, мертв.

— Как это?! — не сразу уловил смысл сказанного Олаф. — Кто мертв?

— Тот, кто говорил с тобой от имени Ингебьерг.

— Кто же убил его?

— Наверное, тот, кто не хотел, чтобы его имя произнесли под пытками. — Хафтур, зная характер Свена Паленого, не сомневался, что тот так бы и поступил после того, как ему рассказали бы о событиях прошлой ночи. Но сейчас все менялось. Мертвый траль ничего не скажет. А придумывать небылицы — себе дороже. Свен Паленый не тот человек, который поверит пустым словам. Ему нужны веские дока­зательства.

— Выходит, вервольф убил его?

— Вервольф или тот, кто скрывается под его личиной, — усмехнулся Хафтур.

— А разве это не одно и то же?

— Когда-то в далеком детстве я думал точно так же, как и ты. Но с тех пор много воды утекло, —задумчиво проговорил Хафтур. — Иногда бывает так, что человеку выгодно, что­бы кто-то думал о потусторонних силах. Того, кто знается с темным миром, лучше убить, сжечь и пепел развеять по свету. А сделать это надо так, чтобы он не успел ни о чем до­гадаться. Мне другое непонятно, —

викинг помолчал. — Зачем вервольфу или тому, кто скрывается под этим обликом, охо­титься за тобой? Ведь мы здесь — люди новые, чужие. Мы не могли кому-то раньше причинить зло, и не имеем отношения к жизни в Хорнхофе.

— Может быть... — Олаф колебался, не зная, что сказать. — Кому-то нужна молодая жизнь? Та, что питается молодой кровью?

— Молодая жизнь? — викинг в упор посмотрел на вос­питанника. — А в этом ты можешь оказаться прав. Молодая жизнь... Надо будет узнать у ярла, погибали ли от нападений вервольфа старики?

И в этот момент в дверь тихо постучали.

— Кто там? — недовольно крикнул Хафтур.

— Меня послал Свен-ярл, — ответил робкий голос, при­надлежавший, верно, кому-то из рабов. — Он хочет, чтобы вы пришли к нему.

— Передай ярлу, что мы сейчас придем, — сказал Хафтур, оглядывая свой меч. Едва ли меч поможет против настоящего вервольфа, но ведь Олаф смог отбиться, имея в руках только нож? Выходит, колдовство вервольфа не всесильно. И викинг снова подумал о том, что здесь дело в другом.

— Помни, — он повернулся к юноше. — Ни слова о том, что с тобой случилось этой ночью!

* * *

Кому понадобилось убивать моего траля? — недоумевал Свен, сделав большой глоток из кубка. В его привычку входило пить с полудня до глубокой ночи. Он бывал сильно пьян, но никогда не терял головы в отличие от других викин­гов. Жизнь, полная опасностей, сделала его недоверчивым и скрытным. Свен не верил никому из своего окружения, но свою подозрительность умело прятал под заботливость и внимание. Только те, кто знал его давно, хорошо понимали истинную суть Свена Паленого. Ужасная маска лица была точным отражением его души.

— Может, рабы чего-то не поделили между собой? — вы­сказался сидевший с ним за столом Хафтур.

— Это может быть... — задумался ярл. — Я проведу свое расследование и... горе тому, кто это сделал! Убитый раб стоил мне недешево. Он был взят из Инглаланда и мог понимать те письмена, которыми владеют тамошние монахи.

— Стало быть, он из ученых? — полюбопытствовал Хафтур.

— Ученых? — поморщился Свен-ярл.
– Я не люблю тех, кто считает себя выше знатных людей только потому, что научился разбирать надписи. Мой род идет от самого Одина! Кто из монахов и этих... кто управляет ими... — Свен на пару мгновений задумался, — епископов может похва­литься этим? Древность рода — вот настоящая ценность в этой жизни!

— Христиане много достигли, — Хафтур подлил себе эля, не дожидаясь пока это сделает траль, стоящий у них за спи­нами. — Не случайно датский конунг Харальд Крак построил церковь по образцу саксонских и франкских.

— Я не узнаю тебя, Хафтур? — расхохотался Свен. — Уж не хочешь ли и ты изменить вере наших предков?

— Мне поздно это делать, ярл, — скромно ответил викинг. — Просто я высказал свое мнение.

— Да, да, — кивал захмелевший Свен. — Кое в чем ты прав. Ведь как ни крути, те, кто верует в Белого Христа, имеют много богатств. Я слышал там, в Риме, их пиршественные залы утопают в золоте... — он с некоторой иронией осмотрел собственный, прокопченный от дыма зал длинного дома, где за столом сидели его дружинники. Этому строению было далеко до роскоши италийских и византийских дворцов. Ярл был вынужден признать это.