Драккары Одина

Зайцев Андрей Николаевич

Бранжьена узнала впоследствии от пьяного Халварда Ря­бого, которому она досталась после того как ее продал один из приближенных ярла Веланда, что франкский король пытался откупиться от норманнов и даже хотел внести разлад между их вождями, подкупив одного из них. Но норманны беззастенчиво брали серебро и продолжали грабить долину Сены. Франки давали им отпор, но северяне оставались какой-то неуязвимой, почти неуловимой силой, которая жила по своим законам, не считаясь с понятиями христианского мира.

Может быть, именно это и делало борьбу с ними столь безуспешной. Бородатые

морские бродяги на своих беспалуб­ных ладьях с драконьими головами на носу появлялись всегда внезапно, как утренний туман, и также бесследно исчезали.

Когда Бранжьена была свободной, она слышала от франк­ских мужчин, что норманны избегают прямых столкновений и больших битв. В этом был секрет их успеха. Халвард Рябой служил у Веланда-ярла долгое время. И лишь потом, убив кого- то, оказался у Свена Паленого. Халвард избежал кровной мести, уплатив большой вергельд [29] . Он был довольно богат по меркам викингов, но с годами утратил желание выходить в море. Его быт и понятия о жизни вызывали усмешку у Бранжьены, еще девчонкой видевшей величественные стены Ахенской капеллы, построенной императором Карлом Великим.

29

Вергельд (нем. Wergeld — «цена человека», рус. вира, польск. g owa), в варварских правдах денежное возмещение за убийство свободного человека.

Говорили, что таких зданий много в огромном и удивитель­ном городе — Риме. Бранжьена, будучи совсем юной, слышала от своего отца рассказы об этом городе и его жителях.

Римляне.... Не было, пожалуй, ни одного знатного человека во всем франкском королевстве, который бы не уважал этот древний город. Бранжьена мечтала, что когда-нибудь попадет туда, увидит все, о чем слышала, своими глазами. Но вме­сто этого судьба забросила ее на край света, в суровый мир бесчисленных, бесплодных скал, холодного солнца, грубых язычников, пожирающих рыбу и бороздящих море в поисках легкой наживы.

Это была усмешка судьбы, но благодарение Богу, Бран­жьена осталась жива и по крайней мере не пухнет с голода. Еще в детстве отец, молодым воином принимавший участие в войне с саксами, что жили по берегам Эльбы, рассказывал о том, как франки, беспощадные в боях, осаждали крепости саксов. И когда наконец входили туда, видели сотни трупов, вспухших от голода. Люди ели траву, коренья, а всякая жив­ность: собаки, овцы, и даже крысы — исчезали сами собой.

Бранжьена голодала только раз, в те дни, когда норманны опустошили окрестности Парижа, но это продлилось недолго. Едва попав в плен к викингам, она стала наложницей одного знатного норманна, который хорошо кормил ее и одевал. Позже ее купил другой норманн. Бранжьена была красавицей, и это помогало ей выжить.

У Халварда Рябого она жила больше десяти лет. Теперь она привыкла к этой непонятной для нее жизни язычников, поклонявшихся странным богам, требовавшим жертвоприно­шений, в том числе и человеческих... Боги эти, деревянные и каменные идолы, взирали на людей равнодушно

и безмолвно в капищах, где жрецы совершали свои обряды.

Смолкнув, Бранжьена предалась воспоминаниям, а Хельга, увидев, что женщина перестала оскорблять ее, подошла к стене и сняла меч в ножнах из кожи. Обнажив клинок наполовину, она увидела руническую надпись и прочитала ее: вслух:

— «Разящий насмерть»!

Оторвавшись от своих размышлений, дочь знатного франка, с некоторым испугом смотрела на девушку с мечом. Халвард имел в доме немало оружия, но не любил, когда его трогали посторонние. Бранжьена знала, что он боится каких- то знамений. К тому же оружие всегда должно оставаться в руках хозяина. Но с годами Халвард стал ленив и потому небрежен. Однако сейчас его старую наложницу поразило совсем другое.

— Ты знаешь язык рун? — удивилась она, глядя на де­вушку из лесной глуши иначе, не так, как некоторое время тому назад.

— Да, я знаю язык рун, — ответила Хельга, криво усмехнув­шись и повесив меч на место. —- Меня научила этому Боргни, которую ты считаешь, как и меня, дикой колдуньей.

— Да, да ... — пробормотала Бранжьена, о чем-то задумав­шись. — На самом деле, я не знала ее, как не знаю и тебя. Но Халвард говорил, что она убивала путников, и именно за это Свен-ярл приказал умертвить ее.

— Да, она убивала их, — согласилась девушка, не пытаясь отрицать очевидное. — Но скажу тебе честно, женщина, я не помогала ей в этом. Она приносила их в жертву богам, ко­торым служила. А я слыхала, что и здешние ярлы приносят человеческие жертвы...

— Это правда, — Бранжьена все пристальнее вглядыва­лась в девушку, которая теперь предстала перед ней в ином свете. — А скажи, тебе не было страшно там, в лесу? Ведь вы жили только вдвоем?

— Страшно?.. — задумалась Хельга. — Мне не было страшно. Когда живешь рядом с Боргни, перестаешь чего-то бояться...

— Халвард говорил, что она держала в лачуге мертвеца? Это правда?

— Боргни владела секретом сохранения мертвого тела, — сказала девушка, почувствовав перемену в отношении к ней ее соперницы.

— А зачем она держала покойника в доме? Я о таком впервые слышу. Все варвары сжигают или хоронят своих мертвых.

— Варвары? — удивилась незнакомому слову Хельга. — Кто такие... варвары?

— Так жители Западной Империи называют всех, кто живет за ее пределами.

— Западная Империя, — повторила Хельга. — Боргни говорила мне о франках, о чудном городе Миклагарде, где дома из камня, как будто скалы во фьорде, высоки и непри­ступны.

— Ты не сказала мне о том, кто был этот мертвец?

— Я не знаю, — пожала плечами девушка. — Боргни почти ничего мне не говорила о нем.

— И сколько же он пробыл у вас в лачуге?

— Он пришел прошлой зимой, будто появился из царства снега и льда. Несколько дней сильно болел, кашлял, потом умер. Боргни хотела вылечить его, но это ей не удалось.

— Прошлой зимой, — покачала головой Бранжьена. — Я хотела бы не верить этому, но какой тебе смысл лгать мне?

Они некоторое время молчали, каждая думая о своем. Первой нарушила молчание Бранжьена.