Драко Малфой и Невозможное счастье
Шрифт:
– Иди, Кид, - отозвался Драко. – Не надо мне помогать…
– Вы несчастливы!
– Возможно.
– Как же вы будете теперь жить, сэр?
– Никак, - Драко холодно улыбнулся. – Моя дочь закончит школу и поступит в университет; я найду ей работу и жениха, а потом вскрою себе вены. Вас это не
должно касаться…
– Я так не могу… - беспомощно произнес Джеми. – Я люблю вас, профессор…
– Ступай, Кид! – сердито прикрикнул Драко. – Хватит болтать глупости!
Снова упала челка, занавешивая
* * *
Декабрь 2011 года
О чем Драко мог думать в тот момент, когда увидел Гарри – лохматого, небритого, в замызганной одежде – на пороге своего кабинета? Уж, во всяком случае, не
о мальчишке с его дурацкими приставаниями. Был Гарри, которого он едва не сбил с ног, Гарри, который выронил сумку и так крепко прижал Драко к себе, что
мог бы, наверное, и задушить… Гарри, которого он, Драко, притиснул к стене, чтобы целовать до умопомрачения…
– Драко… не одни… - выдохнул Гарри между поцелуями. Драко, не оборачиваясь, махнул рукой:
– Кид, свободны.
Он не заметил, как мальчишка ушел. От запоздалой тоски разрывалось сердце, щетина Гарри кололась, его сухие твердые губы вслепую шарили по лицу Драко,
мешали очки… Потом раздался визг:
– Папа! – и Гарри, напоследок крепко и больно засосав губы Драко, выпустил его из рук и поймал рванувшуюся к нему Сольвейг. – Колючий… - прошептала дочь
сквозь слезы, и Гарри, глядя через ее плечо на Драко и безумно улыбаясь, кивнул:
– Колючий… Драко всего исцарапал, - и он, протянув руку, обхватил Драко за шею и притянул к ним.
– Завтра пойдем в Хогсмид? – спросила Сольвейг у Драко. Она лежала перед камином и болтала ногами, а Драко, который все никак не мог избавиться от
дурацкой счастливой улыбки, кружил вокруг столика, расставляя на нем тарелки, бокалы, раскладывая вилки…
– Пойдем, солнце.
– А куда пойдем?
– А куда захочет Гарри, туда и пойдем.
Сольвейг улыбнулась – не Драко, а кому-то у него за спиной. Кто-то обнял Драко, пахнув земляничным мылом, и пробормотал на ухо:
– Подрабатываешь домовым эльфом, Малфой? Как это мило…
Вместо ответа Драко откинул голову Гарри на плечо и позволил себя поцеловать.
Был ужин, были свечи, смеющаяся Сольвейг, красивый Гарри, что шутил с Сольвейг и улыбался ему, Драко; потом оказалось, что уже полночь, и Драко, взяв
Сольвейг за руку, пошел провожать ее в подземелья.
Когда он вернулся, в кабинете было пусто и прибрано. Драко вошел в смежную с кабинетом спальню и увидел, что Гарри лежит на кровати и смотрит на него
из-под волос.
Гарри ничего не сказал, просто откинул одеяло, и
что ждало его на кровати. Темное от нелетнего загара, похудевшее, ставшее жестким и окончательно мужским… прекрасное тело его возлюбленного.
Драко взял его зло и грубо. Вслушиваясь во всхлипывания, упиваясь стонами, сходя с ума от криков, он заламывал руки Гарри за спину, и кусал его плечо, и
смотрел, смотрел, смотрел в запрокинутое лицо, в закатившиеся глаза, в закушенные губы…
Потом все кончилось, и он прижался губами к истерзанному плечу Гарри, вздрагивая и ловя ответную дрожь…
* * *
Имение Малфоев готовилось встречать Рождество; украсившись гирляндами, лунного цвета фонариками и гигантскими сосульками, оно поджидало гостей, радуясь
тому, что хоть две недели в доме вновь будут звучать голоса, шуршать шаги и постельное белье, трещать дрова в каминах и хлопать пробки от шампанского.
Умер плющ, что летом обвивал стены, замер парк, и ручьи в нем онемели, но снег устилал дорожки сияющим серебром в лунном свет, ночное небо было холодным и
чистым, а мороз разукрашивал лица в цвета летнего заката.
На Рождество было шумно. Из своего санатория вернулся Люпин, и вместе с Сириусом и Волчонком они были приглашены в гости к Поттер-Малфоям. Приехали Чарли
и Блэйз с Биллом и всем выводком детей; Джинни-старшая, в этом году отправившая родителей встречать Рождество на Гавайи, привезла с собой Шеймуса (он
считался одним из сотрудников ее детективного агентства, но все друзья Джинни прекрасно знали, что Шеймус лентяй и держится там исключительно из-за
хорошего отношения к нему владелицы); приехали Фред и Джордж с близнецами-младшими, чьи родители встречали это Рождество в Министерстве. Был Ксавье; были
подружки Сольвейг Мара Финниган и Нора Лонгботтом.
Грохотали пробки от шампанского, грохотал фейерверк; потом Сольвейг выкатилась практически под ноги Гарри и Драко, торжествующе размахивая каким-то
диском.
– Я нашла ее! Нашла!
– Что нашла? – усмехнулся Драко. – Свою первую любовь?
– Нет! Ту самую песню!
– Какую? – удивился Драко, но Сольвейг, уже не слушая, унеслась к музыкальному центру.
– Маленький ужас моей жизни, - пробормотал Драко.
– Ты ее любишь! – улыбнулся Гарри.
– Ага, - выражение лица у Драко было таким, словно он съел фунт лимонов. – Я вообще мазохист, Поттер. Люблю тех, кто меня мучает.
И в этот момент зазвучала музыка.
Когда ты был раньше,
В глаза не мог смотреть…
Драко забыл дышать. Он не помнил этой песни. С того времени – с шестого курса – он нигде и никогда больше ее не слышал…