Драко
Шрифт:
В таком случае, основы всего прогнили наскозь.
Император, как все предполагали — бессмертный, лишь цепляется за жизнь, благодаря своим несокрушимым и мученическим силе воли и мужеству. Внешне могущественные силы Его Империума растянуты, словно тонкие пряди огромной галактической паутины, ячейки которой по сути не заняты никем. Пряди паутины на удивление крепки, но они могут лопнуть. Когда лопнет слишком много, вся паутина схлопнется в липкую бесформенную массу.
Мог ли объектом атаки управляемого массового
Как узнать наверняка?
Те отвратительные сервиторы, что удерживали троицу — и астропата — сильно напоминали Жаку виденные им изображения легионеров-предателей, грязных отступников — порождение несостоявшихся убийц Императора много веков назад, которые ныне таились в одной страшной, искажённой области Галактики…
Створка отъехала в сторону.
Ме’Линди молча проскользнула в ячейку и закрыла за собой дверь. Очерченный тусклым светом, её силуэт показался настолько угрожающим, что рука Жака невольно сомкнулась на игольнике под подушкой.
— Прошу прощения, инквизитор, — пробормотала убийца. Ближе она не подходила. Вне всяких сомнений, об оружии под подушкой она знала.
— Ты чья-то другая личность? — спросил Жак. — Карнелиан заставил тебя сменить сторону? Сделал тебя своей?
— Нет… Только твоей. И моей собственной. И Императора.
— Зачем же ты пришла?
— Тебе нужно утешение, Жак. Тебе нужно сбросить груз с плеч. Мне нужен экзорцизм другого рода, чтобы освободиться от того, что он сделал со мной. Сидя под колпаком, я грезила о том, как этого добиться. Убить его теперь нельзя, так? Я должна относиться к нему, как к… союзнику?
— Верно. И ты желаешь знать почему. В точности знать.
— Нет, мне не нужно знать почему. Я твой инструмент. Ты — командир смерти, я — её орудие.
Она подобралась ближе и протянула руку, на пальцах которой не было оружия… хотя убить она могла и одними пальцами. Ме’Линди коснулась его и задержала руку.
— Утешение, Жак. Для тебя, для меня. Тебя мучат невыносимые противоречия.
У Жака забилось сердце.
— Тогда нужно избавиться от противоречий. Истинный путь — только путь Императора. Мы должны помолиться.
— Помолиться, чтобы узреть, который истинный путь — истинно истинный? Если позволишь, у меня есть идея получше. Разве я не ношу маску твоей любовницы… вольный торговец? Остальные ничего не узнают. А если и догадаются, что ж, Гримм только крякнет «Ха!», а Виталий сложит поэму одиночеству. А в душе будет рад, что его страсть наконец можно официально назвать безнадежной и больше не надо кидаться без оглядки в бой за меня, где можно нечаянно и умереть.
— Ты стоишь на пике решений, Жак. Но не владеешь… перспективой, чтобы увидеть, в какую сторону спрыгнуть. Я предлагаю
Она указала на скиталец, повисший снаружи от «Торментум Малорум».
— Твои новые хозяева не ждут, что ты примешь эту перспективу. Они ждут, что ты заткнёшь пробкой свои внутренние сомнения, в чём бы они ни были. И задушишь их в себе. Они ждут, что тебя поведёт праведность. Но побудь немного со мной неправедным. И обрети свой свет.
Замедленно Ме’Линди принялась снимать свою облегающую чёрную тунику и тем стала более видимой. Вскоре она двигалась по его татуировкам, а он — по её шрамам.
Лёжа рядом с ней, вознесённый на небеса, но ещё живой, Жак думал о том, как прежде отказывал себе в подобном экстазе.
О, нет! Скорее долгие годы он отказывал себе в банальности, как бы не веря в возможность подобного физического выхода за пределы обыденности. Тело убийцы воистину было прекрасно натренировано. Наверное, она умела насытить наслаждением так же легко, как утопить в мучительной боли. И его экстаз вскоре стал её экстазом, электрохимическим горючим, которое вспыхнуло внутри, выжигая всю грязь того прежнего фальшивого исступления, насильно разожжённого человеком-арлекином.
— Ме’Линди…
— Это случится только в этот раз, — пробормотала она.
— Да, я понимаю. — Он знал это. — Забравшись на самую высокую вершину, кто станет стремиться к подножию?
— Я знаю, что вижу со своей вершины, Жак. Я вижу снова себя: леди-смерть. Я очищена от скверны.
— Которой Карнелиан заразил тебя… Зачем он это сделал? Зачем он использовал наслаждение как оружие?
Со своей высокой вершины, в состоянии возвышенного изменённого сознания, что видел сам Жак?
— Возможно, Карнелиан передал тебе — и, соответственно, мне — два послания в одном. Во-первых, что, если может, то охотнее дарит радость, нежели боль. Вот почему он убил Мому Паршин: от полнейшего неприятия её горького мщения.
— А во-вторых?
— Во-вторых, что пользователи гидры могут полностью контролировать разум человека. Послание, которое ты получила в Кефалове, могло быть не хвастовством, а предупреждением. Ме’Линди, я должен доверить тебе то, что узнал у совета.
Когда Жак закончил рассказ о проекте гидры, она сказала:
— Зефро Карнелиан, должно быть, двойной агент. Он работает на Ордо Гидра, но также незаметно и против них. То, что он проделал со мной… Чтобы показать нам, насколько всеобщей задумана тирания, чтобы я — чтобы мы — прониклись к ней отвращением. Но зачем делать такое, если ты тайно не работаешь против? Если мы правы, ему тоже не понравилось уничтожение Сталинваста, пусть он даже помогал Обиспалу выкормить гидру, которая обошлась в миллионы жизней.
— Так кого же ещё он представляет?
— Жак, те тайные магистры — люди?