Дракоморте
Шрифт:
Бледно-розовая дымка собирается в силуэт серовато-зелёного короткошеего дракона с массивным телом и лапами-раскоряками.
— Ты не виноват, Илидор, — Рратан смотрит на золотого дракона так, словно вообще не понимает, откуда тот взялся, и качает головой. — Тебя даже не было в Чекуане, когда сбежал Кьярасстль. Ведь с этого всё началось.
— Но я был в Декстрине в тот самый день, — отвечает Илидор через силу — горло сжимается. — Я был там и не остановил тебя.
— Ты бы не смог.
— Я не пытался.
Ядовитый дракон неохотно кивает и,
Когда Рратан растворяется в сияющей синеве, дракон опускает взгляд и обнаруживает перед собой молодую женщину с королевской осанкой и копной светлых волос. Чуть вытянутое скуластое лицо — очень серьёзное, лишь едва заметно улыбаются Илидору синие глаза со светло-зелёным ободком вокруг радужки.
— Ты не виноват, — говорит эфирная драконица Балита. — Я наговорила тебе гадостей, потому что была зла. Я никогда не винила тебя всерьёз, и ты сделал тогда всё, что мог. Я знаю, что ты хотел меня спасти. Спасти меня от меня. Никто другой даже не попытался.
— Значит, меня оказалось недостаточно.
Балита укоризненно качает головой.
— Ты был в лабораториях, ты пытался снова и снова. Но нельзя спасти того, кто не желает спасения. Не тащи на себя все одеяла, Илидор.
Она несколько мгновений смотрит на него молча, чуть склонив голову, — не то любуется, не то запоминает, а потом гладит его по щеке, ещё раз улыбается и уходит в свою вечность, худенькая и лёгкая, как призрак, как полуденная тень. Уходя, эфирная драконица растворяет ещё один пласт бледно-розового тумана, и брешь в его клочьях больше не затягивается.
Там, в бреши за туманом, тихо сияет вечность, приветливо-светлая, сулящая небывалую лёгкость. Поверх плеча Балиты Илидор смотрит в вечность и понимает, что совсем её не боится. Не боится, но и не стремится к ней.
Пока что.
Словно подслушав его мысли, эфирная драконица вдруг останавливается и, помедлив, оборачивается.
— Илидор.
— Балита?
Озабоченная морщинка на мгновение ломает идеальную гладкость её чистого лба.
— Твой голос исцеляет. Это правда. Постарайся не терять его… подольше.
Долго-долго золотой дракон смотрит вслед Балите, смотрит даже после того, как её тоненький силуэт окончательно растворяется в светло-приветливом сиянии. Просто золотой дракон краем глаза видит, что справа от него собрался из тумана ещё один силуэт, и что сказать ему — Илидор никак не может придумать.
Наконец мысленно отвешивает себе пинка и оборачивается к гномке в простой серой мантии. Обеими руками гномка прижимает к животу кипу бумаг. Она больше не носит перевязи, в которой прежде таскала обломок рукояти прабабкиного молота.
Крылья плотнее прижимаются к телу Илидора, как будто хотят понадёжней прикрыть
— Я повёл вас через город пепла. Я хотел поскорее прийти к Масдулагу и не тратить несколько дней на обход. Я повёл вас к смерти.
Гномка смотрит на него пытливо, ожидая продолжения, но Илидор молчит. Он не собирается ни искать оправдания, ни расковыривать своё чувство вины. Он собирается извлекать уроки из своих ошибок.
— Что же, это так, но именно по выбранной тобой дороге я пришла туда, куда стремилась, — серьёзно отвечает наконец Иган. — Пожалуй, ты всё-таки немножечко виноват, Илидор, что завёл отряд в город пепла и решил не поворачивать назад. А может быть, ты виноват и не немножечко… Но я не виню тебя. Я совсем не виню тебя, Илидор. Если разница имеет для тебя какое-нибудь значение.
— Да пусть меня покрасят! — раздаётся низко-рокочущий голос слева.
К Иган и дракону шагает ещё один сгусток тени — гном в кожаных доспехах с пластинчатыми вставками и топором на поясе.
— Пусть меня покрасят, если ты должен брать на себя какую-то там вину, Илидор! Да нас там была прорва! И все взрослые! И никто тебе не возразил, никто не пожелал выбрать иную дорогу! Теперь-то конечно! Не требуется много отваги, чтобы свалить вину на дракона, у которого достало яиц принимать решения за всех! А?
Он оборачивается к десятку безликих гномских теней, и те смущённо тают, прореживая бледно-розовый туман.
— Ты принял неверное решение, это так, — сгусток тумана тычет дракона пальцем в голую грудь. — Но ты не знал, что такое этот город. Никто не знал. Ты не виноват в том, что ошибся, понял?
Роняя слова, как увесистые камешки, Йоринг Упорный наступает на дракона, тыча его пальцем в грудь, и дракон делает шаг назад, а потом ещё один.
— Я знаю, что говорю! Так жизнь устроена! Ты или принимаешь решения! И ошибаешься то и дело! Или ты нихрена не принимаешь! И тогда за тебя решают другие! И ошибаются за тебя другие!
Страж наконец останавливается, упирает руки в бока, смотрит на золотого дракона.
— Нихрена ты в этом не виноват, Илидор. Ты ошибся, ещё как ошибся! Но это жизнь, кочергу ей в ботинок! Жизнь просто случается!
Ещё раз потряся перед драконом пальцем, Йоринг шумно выдыхает и отворачивается. Постояв недвижимо несколько мгновений, он берёт Иган за руку и они вместе уходят по серокаменной дороге к фонтану в подземном городе Дарум. Иган оборачивается один раз, чтобы улыбнуться дракону, а потом смотрит только вперёд. Туда, где на скамеечке возле фонтана сидят молодые гном и гномка в одинаковых доспехах и с улыбками смотрят, как к ним приближаются Иган и Йоринг.
Когда пара гномов пропадает из виду, оставив в тумане ещё одну брешь, безымянные тени вокруг Илидора начинают нарастать одна за другой: эльфы, гномы, даже люди. Людей дракон совершенно не помнит. Эльфов и гномов — не всегда узнаёт.