Дракон для жениха

Ракитина Ника Дмитриевна

Но выйти из комнаты ему не дали.

— Погодите, барон! — Улле быстро вскочила с кресла, в несколько шагов догнала пана Иохана и встала перед ним, глядя в глаза. Она уже не смеялась. — Не уходите. Простите, если я вас обидела. Я вовсе не хотела над вами посмеяться. Вы… неправильно меня поняли.

— Я вас вообще не понял, — сухо отозвался пан Иохан.

— Ох, — на мгновение она спрятала лицо в ладонях, но тут же снова подняла голову. — Это трудно объяснить. Но зато я теперь понимаю, за что вас недолюбливают церковники и император.

— С церковниками я мало имел дела, а трения с его величеством возникли совершенно по иной причине… Но все-таки, сударыня, кто вы такая и чего от меня добиваетесь?

К

его удивлению, Улле весьма по-свойски взяла его за руку и подвела к креслу. Пан Иохан не стал противиться и сел, все еще внутренне кипя от возмущения, но и мучаясь любопытством по-прежнему. Посланница села напротив него.

— Давайте забудем этот глупый разговор, барон, и начнем все сначала, оставив в стороне вопрос о драконах, в которых вы все равно не верите, — заговорила она. — Положим, я приехала в составе дипломатической миссии из дальних краев — так оно и есть, — и не знаю ничего ни о людях вашей страны, ни о том, как они живут. Но очень хочу узнать. И прошу вас стать моим провожатым. Ввести меня в дома, где вы бываете, познакомить с вашими друзьями. Почему я обращаюсь именно к вам? Потому что мне рекомендовали вас как человека достойного.

— Хм, — с сомнением проговорил пан Иохан, задавшись вопросом, кто из его знакомых мог дать ему такую характеристику.

— Кроме того, вы мне понравились, — добавила Улле совершенно спокойно, словно подобная откровенность между незнакомыми мужчиной и женщиной была в порядке вещей.

— Но в Дюрвиште есть люди гораздо более достойные и знатные, — возразил пан Иохан. — Если вы обратитесь к его величеству, он, несомненно, порекомендует вам…

— Но я хочу, чтобы меня сопровождали вы, барон. Вы согласны?

Пан Иохан задумался. Что бы там ни говорила посланница Улле, история попахивала — да что там, просто благоухала! — крупной мистификацией. Кто такая эта женщина? Дракон? Сумасшедшая? Дипломатический деятель? Но откуда, из какого государства? Почему она так хорошо говорит на орхонском языке, принятом в Империи, если никогда не бывала в этих краях? С какой целью она появилась в Дюрвиште? Почему так стремится войти в столичное общество? Простое ли любопытство тому причиной? Почему ей покровительствует император? С кем из знакомых пана Иохана Улле сошлась настолько близко, что они разболтали даже о службе в армии и натянутых отношениях с отцом? Слишком много вопросов, и барон предчувствовал, что ответа на них эта странная женщина не даст. Во всяком случае, не скоро.

С другой стороны, чертовски же интересно узнать, что кроется за всем этим! Пан Иохан знал, что никогда не простит себе, если откажет и навсегда утратит возможность разгадать эту загадку. Опять же, оставшись в Дюрвиште в качестве сопровождающего странной посланницы, он отсрочит свадьбу, которая ему, откровенно говоря, как кость в горле. Если сослаться на волю самого императора Якова (а почему бы и нет?), герцог не станет возражать. Наверное.

— Я согласен, — наконец сказал пан Иохан, взглянув на Улле. Та просияла, а он решительно добавил: — Но только при одном условии.

— Каком же?

— Докажите, что вы дракон.

— Уверены, что вам это нужно? — с сомнением протянула Улле.

— О да, уверен. А что, есть какие-то трудности? Ведь убедили же вы как-то императора и первосвященника.

— Вам мало того, что дама просит вас об услуге? Вам непременно нужно убедиться, что эта дама — дракон?

— Непременно.

— Упрямый вы человек, барон, — вздохнула посланница. — Странно, что мне ничего не сказали о вашем упрямстве… Ну хорошо, смотрите.

— Только учтите, что гипнозу я не поддаюсь, — поспешно предупредил пан Иохан.

— А вы в него верите? — со слабой улыбкой спросила Улле.

— Нет, не верю.

— Тогда вам не о чем волноваться, барон.

Она поднялась из кресла и несколько секунд стояла,

ничего не делая. Глядя на нее во все глаза, пан Иохан пытался справиться с охватившим его волнением, с предвкушением какого-то волшебства. Хотя какое тут могло быть волшебство? Наверняка Улле попытается ввести его в гипнотический транс — с этой новомодной забавой, распространявшейся, как чума, даже среди самых образованных людей, он был хорошо знаком и считал ее чистой воды шарлатанством. Но посланница не призывала его смотреть на раскачивающийся блестящий предмет и не бормотала невнятных загадочных слов. Она просто стояла, свободно опустив руки и слегка наклонив вбок голову… и вдруг исчезла. В том месте, где Улле только что находилось, повисло облачко золотистого тумана, истекающее внутренним светом, как соты — медом. Изумленный пан Иохан несколько раз закрыл и открыл глаза, изо всех сил ущипнул себя за руку… облачко никуда не девалось. Более того, его уши наполнял мелодичный звон, чем-то схожий одновременно и со слитным звоном множества насекомых на летнем лугу, и с позваниванием связки серебряных колокольчиков, и с детским заливистым смехом. Воздух наполнился свежестью, о которой уже и позабыли в наполненном паровыми механизмами городе, и пан Иохан уловил в нем отчетливые морские и травянистые нотки. Сияющая свежесть золотой волной хлынула в сердце, отчего-то заставляя его радостно забиться. Не веря себе, пан Иохан встал и медленно обошел облачко кругом, а потом поднял руку и попытался его коснуться. Как и следовало ожидать, пальцы его свободно прошли сквозь золотистую дымку, но тело вдруг тряхнуло короткой и пронзительной болью, от которой в глазах потемнело, сердце сбилось с такта, а рука отнялась до самого плеча. Задохнувшись и едва не вскрикнув, пан Иохан шарахнулся назад.

— Простите, — услышал он сконфуженный голос Улле, а мгновением позже, когда зрение прояснилось, увидел и ее саму, стоящую на прежнем месте. — Я забыла вас предупредить, чтобы вы не дотрагивались…

— Что это было? — выдавил пан Иохан. Если бы не потерявшая чувствительность рука, он непременно решил бы, что все это: и золотистое облачко, и серебристый звон, и несказанная свежесть — все ему примерещилось. — Что за морок вы на меня навели?

— Морок? — удивилась посланница. — Вы что, не верите собственным чувствам?

Барон тяжело упал в кресло и принялся ощупывать плечо. Пострадавшая рука висела плетью, как будто чужая.

— Я просил вас доказать, что вы дракон. А вы? что вы мне показали, сударыня?

— Себя, — просто ответила Улле.

* * *

Потребовалось некоторое время, чтобы пан Иохан отошел от полученного шока. Чувствительность к пострадавшей руке возвращалась медленно. Сидя на подлокотнике его кресла, Улле терпеливо и настойчиво разминала его кисть и предплечье, пока барон не ощутил болезненного покалывания в мышцах. Для осуществления лечебной процедуры пришлось снять сюртук, и пан Иохан испытывал некоторую неловкость, оставшись при даме в одной рубашке (к тому же с закатанными рукавами) и жилете. Впрочем, Улле, казалось, не было до этого никакого дела. Да и что взять со светящегося облачка… Барон начал подозревать, что она вообще воспринимает одежду как необходимую условность.

— Я показала вам свою истинную форму, — терпеливо разъясняла Улле, продолжая терзать пальцы своего невольного пациента. — Это, конечно, мало похоже на ту зубастую крылатую ящерицу, в виде которой вы представляете себе дракона. Но однако же я и есть дракон. Мне сейчас трудно объяснить, как это может быть, но если вы согласитесь принять мое предложение, я как-нибудь сумею подобрать нужные слова…

Пан Иохан поднял на глаза и обнаружил, что она смотрит на него с лукавой улыбкой.

— Почему вы не показались мне этой самой ящерицей?