Дракон Фануил
Шрифт:
«Да, я знаю».
Раздраженно отряхивая плащ, Лайам продолжал:
— Кроме того, мне все равно пришлось бы с ним говорить — после того, как все бы выяснилось, — разве нет? Или, может быть, ты отправил меня разыскивать убийцу Тарквина исключительно ради удовлетворения своего любопытства? Правосудие должно свершиться — разве не так?
На этот раз мысль дракона сформировалась не сразу.
«Я это… до конца… не продумал».
— Ну, а я продумал и продолжаю думать, что говорить с эдилом пришлось бы в любом случае. И еще я думаю, что его помощь сильно
Дракончик не отозвался. Он лежал на столе, по-птичьи расклевывая принесенное мясо. Лайам попытался выкрутить плащ, потом сдался и повесил его на край ближней полки — сохнуть.
— Раз уж ты так любишь давать советы, — сказал Лайам, — может, подкинешь какую-нибудь идею насчет того, как мне охмурить Марциуса? Хотя бы настолько, чтобы он не сразу выгнал меня?
В его сознании отчетливо возник знак вопроса.
— Ну, не знаю, — может, существует какое-нибудь заклинание, которое помогает входить в доверие к людям. Или, скажем, — какое-то приворотное зелье, заставляющее людей бросаться на шею первому встречному и выкладывать, что у них на душе…
«Я знаю очень мало заклинаний, и среди них ничего подобного нет».
— Я пошутил, — уныло сказал Лайам. — Тогда нет ли у тебя каких-нибудь практических мыслей по этому поводу?
«Я не уверен, что Марциус — тот, кто нам нужен».
— Фануил, я и сам в том не очень уверен, но розыск необходимо вести в определенном порядке. Иначе я мог бы просто нанять глашатаев и отправить их по городу с объявлением, что я прошу убийцу ровно в полдень явиться на главную площадь.
«Я понимаю. Я просто не думаю, что стоит тратить время на этого человека».
— Ну, тогда, — с раздраженным вздохом произнес Лайам, — хорошо уже то, что тратить время придется не тебе, а мне, верно? Кроме того, он тоже вполне может навести нас на какой-нибудь след, как это уже сделал Виеску. Я ведь тоже не полагал, что аптекарь — убийца, но он рассказал мне о какой-то девице, упомянувшей при нем имя Тарквина. Полагаю, ты знаешь, о ком я веду речь?
Дракон склонил голову набок и взглянул на Лайама, как будто вопрос показался ему странным.
«Конечно, знаю».
— Что ты знаешь? Ты, ящерица, таскающая мысли из моей головы? — рассердился Лайам, но вдруг сообразил, что дракончик действительно что-то знает. — Ты что — помнишь, как она выглядела?
«Я не видел ее. Я только слышал ее голос».
— И какой он был? Молодой? Старый? Сердитый? Печальный? Какой?
«Обольстительный».
Ответ Фануила прозвучал настолько уверенно, что Лайам на миг оторопел. Получалось, что женщина, числящаяся в его списке, вполне могла оказаться той самой грешницей, которая попыталась взять приступом аптеку Виеску. Но если, допустим, она была зла на старого мага — и, допустим, за то, что она от него понесла, почему ее голос звучал обольстительно? Возможно, Фануил неправильно понял ее интонации.
«Она ворковала».
— Ну, ладно, — сказал Лайам, — я тебе верю. Ее голос звучал обольстительно. Она
«Я не знаю. Я только слышал, как она ворковала, прежде чем мастер Танаквиль меня отослал».
Лайам принялся в задумчивости расхаживать по комнате, рассеянно прикасаясь то к книгам, то к странного вида предметам. Потом он подошел к столу, на котором стоял лишь одинокий стеклянный графинчик. Лайам взял графинчик и повертел в руках. На боку его обнаружилась этикетка. Маленький белый прямоугольник с надписью: «Кровь девственницы». Но емкость была пуста, а надпись крест-накрест перечеркнута — жирно и неряшливо. Лайам скривился и поставил графинчик на место.
— Фануил, а ты, случайно, не помнишь девушку, которая как-то появлялась здесь летом? Такая довольно красивая, темноволосая, молодая.
«Это Доноэ. Мастер Тарквин называл ее официанточкой».
Подробность приятно удивила Лайама. Он улыбнулся.
— И часто эта официанточка сюда приходила?
«Три… нет, четыре раза. Но это не она ворковала».
— Да я и не думаю, что это она. Скажи, а ты не знаешь, где работает Доноэ?
«Ты думаешь, она поможет тебе найти ту, которая ворковала?»
— Ну, ты должен согласиться, что это вполне вероятно.
«Я не знаю, где она работает».
— Тогда это выяснит Кессиас, обшарив все городские таверны, — сказал сам себе Лайам и невольно вздрогнул, когда в его мозгу прозвучало:
«Все не надо. Только те, которые мастер Танаквиль любил посещать. Их должно быть не так много».
Тарквин любил посещать таверны? Ну и дела!
— А что, он часто выбирался в город?
«Пару раз в месяц. Летом — чаще. Я не знаю, что он там делал».
Тут взгляд Лайама упал на модель Саузварка, и он подошел к ней.
— Фануил, ты не знаешь, зачем Тарквин сделал эту модель?
«Для колдовства. Что это за колдовство, мне неизвестно. Он не посвящал меня в подробности своих дел».
Лайам не знал, что бы ему еще спросить, а потому просто остался стоять посреди комнаты, рассеянно погрузив палец в темные воды маленькой гавани. Стук дождя в оконное стекло убаюкал Лайама, и он вновь впал в рассеянную задумчивость. Хотя Клыки-модели были миниатюрными, они сохраняли в себе все величие оригинала и даже внушали некий благоговейный страх. Лайаму пришлось сделать значительное усилие, чтобы оторвать взгляд от крохотных скал. Он снял плащ с полки и недовольно нахмурился: тот так и не высох.
— Мне надо идти, — сказал Лайам, набрасывая влажную ткань на плечи. — Ты, случайно, не придумал ничего такого, что стоило бы мне сказать?
«Ничего».
Лайам раздраженно пожал плечами:
— Ладно. Если что-нибудь придумаешь…
«Я дам тебе знать».
— А ты уверен, что не можешь снабдить меня на дорожку каким-нибудь замечательным заклинанием? Или какой-нибудь волшебной вещицей, оберегающей человека в рискованных ситуациях? Может, в ящиках что-нибудь завалялось?
«Нет».