Дракон Фаунил
Шрифт:
Прихватив деревянную тарелку с мясом (тарелку ему предусмотрительно предоставила печь) и волшебный кувшин, Лайам вернулся в кабинет. Он поставил тарелку перед Фануилом, а сам уселся на полу, скрестив ноги.
– Давай ешь. Мне нужно, чтобы ты прояснил кое-какие подробности, и потому тебе понадобятся все твои силы.
Лайам решил, что отныне будет с Фануилом суров, но его решимости хватило всего лишь на две фразы. А так как они уже были произнесены, то голос Лайама вновь обрел теплоту.
– Тебе, наверное, здесь одиноко? Скажи, как ты чувствуешь себя вообще?
Ответная
«Лучше, но еще не совсем хорошо. Я все еще не могу летать, но уже понемногу двигаюсь. Возможно, потребуется еще неделя».
В мозгу Лайама возникла картина: маленький дракон стремительно прошибает стекло и стрелой взмывает в дождливое небо. Он вспомнил, как летом впервые увидел летящего Фануила – точнее, его силуэт, вырисовывающийся на фоне заходящего солнца. Это зрелище произвело на него глубокое впечатление, особенно если учесть, что размеров летящей твари определить он не мог и, конечно, решил, что она намного огромней, чем потом оказалось. Но постепенно Лайам стал воспринимать Фануила как нечто само собой разумеющееся. Как составную часть собственности Тарквина, наряду с бухтой и домиком, приткнувшимся между скал.
Лайам кивнул и приложился к кувшину.
– Я постараюсь хорошо ухаживать за тобой, чтобы ты поправился поскорее.
«Это будет разумно. Теперь давай говорить о том, что тебя интересует».
Хоть эта мысль была, как и все другие, бесстрастной, Лайаму все же показалось, что дракончик хитрит и что он точно знает, о чем пойдет речь. Хотя чего же тут странного, раз он умеет читать его мысли?
– Что ж, давай. Твоя память оставляет желать лучшего, Фануил, а события развиваются чересчур стремительно, чтобы лезть в них, не зная броду. Так что давай начнем наши игры сначала. Идет?
Чтобы установить последовательность визитов подозреваемых лиц к Тарквину, Фануила необходимо было сориентировать на два события: смерть Тарквина и исчезновение Клыков.
С помощью упорных расспросов и логических построений, опирающихся на разрозненные воспоминания Фануила, перед мысленным взором Лайама стала вырисовываться картина событий, предшествовавших смерти Тарквина.
Итак, за три дня до исчезновения Клыков в дверь мастера Танаквиля постучал Анкус Марциус, сопровождаемый одним из своих головорезов. Вел он себя весьма грубо и вызывающе и довольно быстро ушел. В каком настроении он ушел, Фануил не очень-то понял. Лайам же от себя добавил к этому, что буквально за день до визита торговца к Тарквину лучший корабль Марциуса налетел на Клыки.
В тот же самый день, но уже после обеда Тарквина разыскал Лонс и уединился с ним на некоторое время. Фануила выставили из дома. Через некоторое время дракончику надоело ждать, и он отправился полетать вдоль берега, а потому не видел, как уходил Лонс.
Два дня спустя разразилась самая яростная в этом сезоне штормов буря. Она бушевала целый день, с раннего утра и до вечера. Вечером к волшебнику пришла женщина с «обольстительным голосом», и Фануил снова был изгнан. Женщина куталась в длинный плащ с капюшоном, – пояснил дракончик, –
– Вполне возможно, что ты бы ее не разглядел, даже если бы она пришла нагишом, – утешающе произнес Лайам, хотя дракончик ни в каком утешении не нуждался. – День тогда выдался непроглядно пасмурный, а ночь – и того хуже.
Сам Лайам провел большую часть этих штормовых суток у себя в мансарде, завернувшись в одеяло и вслушиваясь, как Повелитель Бурь с воем бросает вызов всему миру.
Тарквин довольно долго беседовал с этой женщиной; Фануилу было позволено вернуться в дом лишь несколько часов спустя. Лайам задумался – действительно ли все это время у них было занято одними лишь разговорами? – но потом решил не вдаваться в подробности. С того дня, как у него побывали Анкус и Лонс, старик к чему-то явно готовился и ночью отправил Фануила охранять дом от духов.
– От духов?
«Когда их много, они могут разрушить любое великое волшебство. Они чуют магическую силу и летят к ней из серых земель, как мотыльки на огонь. Они порхают вокруг и норовят подобраться поближе. Мастер Танаквиль часто использовал их, но так же часто и воевал с ними».
– Но разве ты можешь против них воевать? Разве ты могущественней Тарквина?
«Я владею таким видом силы, которая способна их одурачить».
– Ну, хорошо, – протянул Лайам, прихлебывая вино. Все, чего он не понимал, он принимал как данность.
И они снова принялись за работу.
Тарквин всю ночь провел в кабинете. Он отправился спать лишь на рассвете, совершенно изнеможенный, и освободил Фануила от несения стражи лишь во второй половине наступившего дня. Обрадовавшись возможности отдохнуть, дракон решил полетать над морем, там он и обнаружил, что Клыков на своем месте нет.
– Обнаружил, не обнаружил, – устало пробормотал Лайам, ероша пальцами свои белокурые волосы. Дракончик тем временем расправился с последним куском мяса и безразлично уставился на него. Лайам хлебнул еще вина – оно по-прежнему было восхитительно прохладным и вкусным.
На протяжении следующих трех дней волшебник не принимал посетителей, насколько было известно Фануилу. Он находился в доме и по большей части даже не покидал спальни, приказав фамильяру носить ему пищу.
«Временное удаление Клыков из этого мира отняло у него много сил».
– Ты уверен, что это ему удалось?
«Конечно. Клыки были, Клыков не стало. Конечно, ему удалось».
– Хорошо. Попробуем зайти с другого конца. Ты уверен, что он их и вправду переместил, а не сделал на время незримыми?
«Я кружил над водой в том месте, где находились Клыки. Их там не было. И потом делать вещи незримыми просто. После этого не нужно три дня отдыхать».
Сдержавшись, чтобы не наговорить лишнего, и приложившись к кувшину, Лайам продолжил обсуждение.
Итак, Тарквин отдыхал три дня, но уже на второй день отдыха к нему прибыл посыльный из города и принес запечатанное письмо. Старик прочел письмо, расхохотался и произнес: «Ах, Марциус, Марциус!» Послание он сжег. Насколько помнил Лайам, именно в этот день и произошло чудесное возвращение кораблей Фрейхетта Неквера в порт.