Дракон и роза
Шрифт:
– Но Гарри, – расстроенно сказала она, – ты же знаешь, что необходимость распоряжаться деньгами приводит меня в замешательство. Если ты дашь мне еще больше денег, то я буду в еще большем замешательстве.
– Что же ты хочешь, чтобы я вручал тебе ежедневно несколько пенсов из своего кошелька, как это делаю Чарльзу? Ты неправильно поступаешь. Ты говоришь одному купить какую-то вещь, а другому – подать нищему монету, и никогда не делаешь об этом записей или забываешь сказать об этом секретарю. Для чего тебе нужны податель милостыни и горничная?
Элизабет наклонила голову, чтобы
– Но это все не столь важно. Тебе нужны сейчас деньги, дорогая?
С ее стороны было слишком плохо дразнить его, если он был таким уставшим и таким добрым.
– Нет, мне достаточно. Те статьи расходов просто случайные, любовь моя. Я наступила на платье и порвала его, когда мы танцевали однажды вечером. Разве ты не помнишь? А голубое платье – мое любимое, я не могу расстаться с ним. Я надеваю его только для игр с детьми и тому подобных дел. Дорогой Гарри, прости, что я рассердила тебя. Я буду пытаться обращать больше внимания на свои счета.
Генрих подошел к ней ближе и положил руку ей на шею.
– Ты ведь одновременно думаешь еще о другом, не так ли, Бесс? Ты слышала, как я назвал тебя?
– Назвал меня? – рассеянно переспросила она. На нем не было ничего под ночной сорочкой, и он был готов к действию. Она подумала, что он ведь пришел не для того, чтобы ссориться.
– Я назвал тебя королевой Англии. Когда ты хочешь пройти коронацию, Бесс?
Элизабет вскочила на ноги с широко раскрытыми глазами.
– Но Генрих… – Она не хотела быть коронованной королевой.
Желая опередить длинное объяснение ее прошлых страхов, которые могли принести ей только вред, Генрих быстро проговорил:
– Я очень хочу этого. Коронованному королю надлежит иметь коронованную королеву.
От этого Элизабет не могла отказаться. Генрих пытался отдать ей все, что имел. Она уже давно владела его телом и сердцем. А сейчас он уступал ей свое доверие и верность. Элизабет сделала глубокий реверанс и поцеловала руку своего мужа.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Жизнь Генриха VII делится на три части, которые можно условно назвать как опасные годы, светлые годы и мрачные годы. Этот роман охватывает только опасные годы, когда Генрих сражался за свою жизнь и за то, чтобы взойти на английский трон. В романе, как можно более точно, отражены все известные факты.
Хотя разговоры и чувства, приписываемые героям, являются в основном вымышленными, автор пытался показать персонажей как можно более правдиво, опираясь на оценку их поступков, запечатленных в истории, свидетельствах современников, и, где было доступно, в их биографиях.
Оценка Ричарда III является исключением; он показан в чрезвычайно злобном свете, но мнения, приведенные о нем, принадлежат тем героям, которые были его врагами, и не принадлежат автору.
На самом деле Генрих VII в более поздние годы изменил свое мнение о Ричарде, когда под давлением обстоятельств вынужден был проявить такую же жестокость. Он безмолвно извинился перед своим предшественником на троне, воздвигнув на заброшенной до
Это подводит автора к тем возражениям, которые могут возникнуть у осведомленных читателей против того, что Генрих VII описан в таком доброжелательном свете. Обычно его считают суровым, скупым, бессердечным монархом с угрюмым и подозрительным нравом, который притеснял свою жену, никого не любил и был нелюбим сам.
Тем не менее, в таком свете его рассматривал Френсис Бэкон, а большинство авторов лишь повторяли точку зрения великого биографа. Любое серьезное исследование первоисточников немедленно опровергает такую интерпретацию характера Генриха VII.
Сохранившиеся письма из его переписки со своей женой и матерью свидетельствуют о нежных чувствах, которые эти люди испытывали к нему, и он отвечал им полной взаимностью. Его старшая дочь Маргарита после того, как вышла замуж за короля Шотландии Джеймса IV, написала отцу, что хотя с ней обращаются хорошо, она хотела «быть сейчас с ним и долгое время еще».
Правда, характер Генриха VII ухудшился с годами. Его раннее знакомство с враждебностью и бедностью сделали его скупым и подозрительным, и эти качества усиливались в нем с возрастом. Но, тем не менее, он не был скрягой или убийцей. Он щедро тратил деньги, а его правление запятнано только политическим убийством графа Уорвика, маленький грех по сравнению с пролитой Ричардом III кровью (хотя это было нужно), и его собственным сыном (хотя это было не нужно) Генрихом VIII. Действительно, Генрих VIII так часто использовал топор палача, что его отец должен был бы перевернуться в своей могиле от содрогания.
Есть много причин, чтобы простить Генриху VII его растущую холодность в последние годы жизни. Он всегда хранил теплоту к тем, кто был близок ему, а они один за другим покидали его. В 1495 году умер его любимый дядя Джаспер, герцог Бэдфорда, а в 1502 и 1503 году две трагедии, тяжелые от своей неожиданности, навсегда оставили раны в его душе. Его старший сын Артур умер внезапно спустя лишь пять месяцев после своей женитьбы на Екатерине Арагонской, а Элизабет, белая роза Генриха, умерла во время родов, пытаясь дать ему на замену Артуру другого наследника престола. Младенец, а это была девочка, через пять дней последовал в могилу за матерью.
Возможно, Генрих считал себя виновным в смерти Элизабет; возможно, он считал, что смерть людей, которые были дороги ему, была возмездием (ведь он был как набожным, так и суеверным) за казнь Уорвика, единственная вина которого состояла в том, что он появился на свет. В любом случае 1503 год ознаменовал конец светлых лет в его жизни и решительный перелом к худшему в его личности.
Вдобавок, в последние годы своей жизни Генрих VII страдал от болезни. Невозможно определить, был ли это туберкулез легких, как полагают некоторые авторы, или просто артрит. С уверенностью можно сказать только, что в течение многих лет Генрих VII испытывал продолжительные и мучительные боли; обезболивающие средства в то время еще не были известны. Несмотря на это, он оставался любящим отцом, о чем свидетельствуют отчеты различных иностранных послов.