Дракон (не) для принцессы

Рябинина Татьяна

— Прекрасно… Пометьте себе, Леро, — она повернулась к принцу, — запись рождений и смертей сделать строго обязательной. За уклонение — крупный денежный штраф и общественные работы. Родным должны выдавать документ о рождении или смерти. Каждый родившийся… допустим, с начала следующего месяца, должен иметь такой документ. При отсутствии — опять же штраф с родителей.

— Умоляю, сестра, — Леро жалобно сдвинул брови. — Я не ношу с собой чернильницу.

— Тогда запоминайте! — повысила голос Яна. — Записывать имя, сословие, дату и место рождения. Сведения

за месяц передавать во дворец. Найти того, кто будет заниматься хранением этих данных. Что касается переписи, провести ее как можно быстрее и тщательнее. Теперь с вами, нор Барвен.

Глядя на гнома в упор, она рассказала о том, к каким выводам они с Леро пришли накануне вечером. Барвен краснел, бледнел и вертел в руках колпак, крупно потея лысиной.

— Что скажете? — приподняв брови, поинтересовалась Яна.

— Королева… — тяжело вздохнул гном. — Вам известно, что когда-то мир Света населяли только нэри.

— А кстати, откуда это известно?

— Из преданий, которые хранят жрецы Лиэдваля.

— Леро, когда мы закончим, пригласите ко мне верховного жреца. Я хочу с ним побеседовать. Продолжайте, нор Барвен.

— Когда произошла катастрофа, часть нэри затянуло в мир Тени, а часть вени оттуда — в наш мир. Мир Света прошел сквозь мир Тени, вот так, — он просунул пальцы одной руки между пальцами другой. — Все смешалось и нарушилось. Меньше всего пострадали вени. Если не считать того, что спустя какое-то время часть их умерли от эпидемии, а выжившие рожали больных детей. От которых затем произошли ройенси.

— Ройенси мне сейчас не особо интересны, — перебила его Яна. — Говорите о нэрвени.

— У беременных на тот момент вени и нэри родились нэрвени. Бессмертные. Остальные нэри стали бесплодными. Они старели и умирали.

— Пока я не услышала ничего нового, — Яна начала терять терпение.

— Вы правы насчет айдис, королева.

— Почему об этом никто не знает?

— Знают жрецы.

— Опять жрецы! — Яна скрипнула зубами.

— И вы, нор Барвен? — вмешался молчавший до сих пор Леро.

— Не только я, но мало кто еще. О самых естественных вещах не задумываются именно потому, что они естественны. Ведь не думаете же вы о том, как дышите, как бьются ваши сердца.

— Думаю, нору Юлису это хорошо известно, — язвительно заметила Яна.

— На то он и лекарь. А вам это ни к чему.

— Куда деваются старые нэрвени?

— Не знаю, королева.

— Нор Барвен!

— Никто не знает, — гном прижал руки к груди. — Когда вы получите результаты переписи, убедитесь, что в королевстве нет ни одного нэрвена старше двадцати тысяч лет. Тех, кто жил раньше правления королевы Арны. Но они не умирают!

— Если жрецы хранят предания о том, как столкнулись два мира, почему они не помнят, что было до королевы Арны?

— Возможно, они помнят. Но держат это в тайне.

Яна со злостью ударила кулаком по узорчатому ограждению беседки и вскочила.

— Я с ума сейчас сойду!

Леро успокаивающе погладил ее по руке, и она села обратно на скамью, тяжело дыша от ярости.

— Тише,

сестра! Нор Барвен, во время переписи мы найдем нэрвени, которым чуть меньше двадцати тысяч лет и будем следить за ними. Возможно, так мы узнаем, что с ними происходит. Может, они растворяются в воздухе. Или превращаются в ящериц. Мне интереснее другое. Если они исчезают, почему никто этого не замечает? Никто из нэрвени не живет один, у всех есть если не дети или супруги, то хотя бы слуги.

— Нэрвени вольны в своих действиях, принц, — покачал головой гном. — Вы же знаете обычай: никогда не спрашивать о том, кто куда направляется.

— Я думал, это просто дурной знак, предвещающий неудачу. То есть нэрвен, которому пришел срок, однажды утром просто-напросто уходит или улетает, и никому до этого нет дела?

— Да, принц. К тому же слуги могут и не знать возраст нэрвена, все выглядят примерно одинаково.

— Ладно слуги. А дети? Жены? Мужья?

— Супруги могут уходить вместе. Дети не живут с родителями и зачастую ничего о них не знают. Ваш отец, принц, умер, мать под надзором в замке Сатор. А знаете вы хоть что-нибудь о своей бабушке со стороны отца?

— Только имя, — растерянно ответил принц. — Нерго. Потому что отца звали Астус Нерго Иртен.

— А ведь ей должно быть меньше двадцати тысяч лет, — ядовито усмехнулся гном. — И если не случилось ничего трагического, она где-то живет.

— Короче, я поняла, — Яна снова встала со скамьи. — Всем на всех наплевать. Никто никому не интересен. Наверно, это тоже издержки бессмертия. Но куда, раздери всех гарусы, они деваются?

Зная, что ответа на этот вопрос не дождется, она сбежала по ступенькам беседки в сад и бросила, обернувшись через плечо:

— Леро, сейчас же пришлите ко мне жреца. И займитесь переписью.

Яна бродила по саду взад-вперед, пытаясь успокоиться. Заметив издали Айту, она подозвала ее и спросила:

— Айта, вы давно в последний раз видели свою мать?

— С тех пор как попала во дворец — ни разу. Уже больше семидесяти лет.

— Вы не скучаете по ней? Не хотите ее навестить?

— Андраэль, дети вырастают и уходят. Наверно, мы больше драконы, чем люди, и нам не свойственны обычаи и чувства вени. Матери заботятся о детях до совершеннолетия и отпускают их. Я и так жила со своей матерью намного дольше, чем это принято. Но я Лийелин, у нас все немного иначе.

— То есть вы больше люди, чем драконы? И Астерана тоже?

— Возможно, — задумчиво выпятила губу Айта. — Ведь мы потомки вени, а не нэри.

— Мне этого не понять.

— Вы выросли среди людей, в другом мире. И до сих пор не осознаете себя бессмертной. По духу вы ближе к вени.

— Королева, вы хотели меня видеть?

Обернувшись, Яна увидела высокого темноволосого мужчину в черных штанах и лиловой тунике. Только по ярко-голубым глазам и небольшому родимому пятну на щеке она узнала в нем верховного жреца Лиэдваля. Без сияющего золотом балахона и золотой повязки на голове он выглядел самым обычным нэрвеном.