Дракон не спит никогда
Шрифт:
– Он может болтать сколько угодно, после того как мы загоним всех пчел в улей. Но сначала главное.
Пчел? Откуда он знает про пчел? Из прошлой жизни?
Искатель оказался легким. Джо ожидала, что в нем не меньше ста килограммов, но он тянул всего на пятьдесят. Пятьдесят килограммов мерзости. В ней росло отвращение…
– Это Ваджа, сержант. Вам лучше подойти сюда. Проклятая тварь пытается просочиться наружу.
– Че-о-орт!
– Просочиться? – переспросил Хагет. – Но…
– Ни хрена себе! – сказала
– Куда?
– Хороший вопрос. Черт возьми, тогда просто покури в сторонке. – Она оглянулась на Хагета. – Все верно?
Он кивнул.
Наконец они добрались до каюты Искателя.
– Заходи, приятель, – сказал Хагет.
Они опустили существо на пол и вышли. Ани-Каат установила оружие на убойную мощность и заварила входную дверь. А затем убежала.
– Лучше собрать весь наш арсенал, сержант.
Это не отняло много времени. Через мгновение они, бок о бок, помчались на палубу метанодышащего. Испуганные пассажиры шарахались в стороны и смотрели им вслед. Коммуникатор продолжал вопить голосом Ваджи:
– Стрельба ничего не дала. Он растекается повсюду и бесится все сильнее. Проклятье, он пытается выбраться!
Хагет выхватил коммуникатор:
– Если не можете остановить его, уходите оттуда к чертовой матери. Быстрей!
Они выскочили в коридор. Ваджа, стоявший в сорока метрах впереди, бросился к ним навстречу. Позади него распахнулась дверь в каюту.
– Ложись! – крикнула Джо и повалила Хагета.
Они растянулись на полу в то самое мгновение, когда кислород соединился с метаном.
Грохот, пламя и возмущенный вой сирен наполнили коридор, а через несколько секунд Джо потеряла сознание. Последнее, что она увидела, – это Эра Ваджа, отброшенный взрывом и летевший к ней, раскинув руки, словно крылья.
28
Колокол Саймона Трегессера выплыл в док из тени как раз в тот момент, когда Ноа закончил разговор по платному коммуникатору. Артефакт вышел и направился к убежищу, адрес которого ему только что сообщили.
Валерена решила, что его могут заподозрить и поэтому ему лучше скрыться.
Внезапно в его смятенном сознании мелькнула мысль, что вокруг что-то не так. Он замедлил шаг.
Тишина резала уши.
Когда Ноа входил в кабинку, это был обычный док. Огромный. Шумный. Суетливый. А теперь он вдруг опустел, словно все живое в нем разом уничтожили.
Ноа замер.
Так быстро?
Исключая вторжение из космоса, только одна сила могла очистить док с такой скоростью.
С обеих сторон от него и впереди появились люди из команды странника. Каждый из них держал в руках распылитель. Они приближались.
Безумный смех раскатился по доку позади него. Он понял, что на этот раз ему не уклониться от молнии.
Но все же попытался, хотя и знал, что не сможет обмануть судьбу.
29
Существо,
Через минуту сообщение привело его в полную вменяемость.
Доступным ему способом оно позвало: «Саймон Трегессер!»
Трегессер не ответил.
Оно позвало еще раз. Эти новости должны быть как-то связаны! Колесница бедствий катилась по Паутине, и только вдохновенная импровизация могла предотвратить ее преждевременный прорыв к глухому концу.
Судьба отхватила себе слишком большой кусок. Судьба и происки врагов, о которых внешник даже не подозревал.
Трегессер не желал отзываться. Должно быть, безумец отправился куда-то развлекаться. Если поступит больше тревожных сигналов, ему придется ответить.
Период вменяемости внешника закончился, и он начал биться о границы своей обители. Дергался, корчился и извивался. Его составные части вращались одна вокруг другой. От конвульсий треснул клапан, вероятно предохраняющий от выплеска агрессии. Из него под высоким давлением хлынул метан.
Взрыва не последовало. Трехметровое лезвие пламени вонзилось в панель управления. Тепло перестало циркулировать. Заклубился дым. Загорелся пластик. Завыла сирена. Система пожаротушения включилась слишком поздно или не сработала совсем. Температура поднималась все выше и выше. Отказывали все новые и новые системы.
Огонь подобрался к хранилищу химикатов, используемых внутри жилища Трегессера и внешника.
Лупо первым примчался в пещеру и стал свидетелем взрыва. Осколки разлетались в непредсказуемых направлениях и ударялись о стены. Но внешник ничего этого не почувствовал. Его составные части были уже мертвы, одни от удушья, другие от отравления кислородом, третьи от падения давления или, избежав всего этого, зажарились, словно стейк.
Лупо проследил за тем, как утихает буйство стихии, покачал головой и вернулся наверх посмотреть, не зафиксировали ли приборы что-нибудь особенное, способное объяснить случившееся. Хотя и сомневался, что сможет что-то узнать.
Он и не узнал.
Но задумался над этим.
30
Там, где не бывал и куда не отправился бы по доброй воле ни один человек Канона, во мраке метана и аммиака, десятки колониальных разумов ощутили еще один взрыв агонии, эхом разносившийся по Паутине. Их составные части перестроились в некое выражение разделенных эмоций. Возможно, это была печаль, или гнев, или отчаяние, или нечто непостижимое для человека. Несомненно, за этим последовал период неподвижности, который мог быть воспоминанием и скорбью.