Дракон под шубой
Шрифт:
Противная трель раздалась от входной двери вновь, и Тамара, по детской привычке сунув палец в рот, пошла открывать, а открыв, остолбенела от увиденного.
Глава 2
Любой бы остолбенел при виде висящих в воздухе огненных букв, гласящих: «Я найду тебя, ведьма! Я иду за тобой!»
Звонок, который все это время трезвонил как заклиненный, наконец замолчал, и зловещая надпись растаяла в воздухе, словно ее и не было.
— Бр-р-р… — Девушка помотала головой, потерла глаза, подозрительно оглядела площадку и соседские двери. —
Захлопнув дверь и размышляя о людях, портящих жизнь окружающим неуместными розыгрышами, Тамара стала накрывать на стол. Конечно, печально, что придется праздновать одной, но зато одеться можно как хочется и есть все, что нравится.
В очередной раз направившись к холодильнику за салатом, она снова вздрогнула от противного звона и пулей метнулась к двери, стремясь поймать шутников.
— Ой, Алла Геннадьевна…
Похоже, неприятности в преддверии праздника не закончились. Свою жиличку решила посетить квартирная хозяйка. Высокая и худая женщина средних лет с короткой стрижкой, ярко-красной помадой на тонких, презрительно скривленных губах и с мутными глазами давно почившей трески.
— А ты ждала кого-то другого? — Женщина прошла в квартиру и, не потрудившись разуться, двинулась в комнату, оставляя за собой сырые грязные следы.
— Надо же! Шикуешь, значит, а все жалишься, что за квартиру платить нечем, — беспардонно прихватив с блюда тарталетку с икрой, заявила она растерявшейся девушке. — А я-то, дура, купилась на твои честные глазки. Актриска какая. Икру она ест, понимаете ли. А это что?
Цепкие глаза хозяйки углядели у окна сегодняшнее приобретение.
— Где взяла? Дорогущая. Еще и в горшке. Хахаль подарил? Ты учти: раз хахаля завела, значит, он тут ночует. Иначе к нему бы переехала. Раз ночует, значит, живет. Так что со следующего года платишь за двоих или выметайся. Договор был до пятнадцатого числа. Новый уже на другую сумму будет. Теперь-то я не продешевлю.
Цапнув из вазочки в карман песцовой шубы горсть конфет и прихватив еще одну тарталетку, она пошла на выход, обругав Тамару напоследок:
— Грязищу-то развела. Коридор наверняка уже месяц не мылся. Вон песка сколько, — тыкала она в собственные следы от обуви. — Еще и страховку заплатишь за косметический ремонт. Наверняка после того, как съедешь, все менять придется.
Довольная, как напившаяся крови вампирша, Алла Геннадьевна ушла, а Тома, присев на банкетку, поникла.
Теперь еще и жилье под вопросом. И почему на ее голову все эти неприятности свалились? Да еще под Новый год. К переменам?
«Не нужны мне такие отвратительные перемены. Надо так встретить праздник, чтобы весь год на меня только счастье и радость сыпались. Да что же за день-то такой?!»
В довершение всего происходящего весело зазвонил мобильник, высветив на экране лощеное лицо Олега.
Сначала Тома не хотела отвечать, но потом решила, что все негативное надо оставить в этом году.
Не дав мужчине вставить
— Видела тебя в магазине с женой и детьми. Сыновья — вылитый папочка. Номер твой я заношу в черный список. Прощай.
Выдохнув, повесила трубку, а подумав, еще и совсем отключила телефон.
Со всеми этими происшествиями и наведением порядка после визита «упырихи» девушка едва успела натянуть на себя уютную флисовую пижамку в красно-зеленую клетку, пушистые тапки-олени и украсить светлые волосы переливающимся ободком со снежинками на пружинках. Именно так она всегда хотела встречать Новый год. Нарядное, но страшно неудобное платье осталось висеть в шкафу.
Президент уже говорил свою речь, а Тамара все никак не могла открыть шампанское. Бумажка и ручка лежали на столе, рядом горела свечка.
Хлопнула пробка, чуть не попав в люстру с мутными «хрустальными» висюльками из пластика, шампанское весело пенилось, пока она наливала его в бокал.
«Выйти замуж», — не придумав ничего более лаконичного, нацарапала Тома на обрывке листка бумаги, подожгла его на свече и швырнула в бокал.
«Остальное мысленно сформулирую», — решила она, торопливо пытаясь выпить, пока куранты бьют двенадцать раз.
Не облиться в таком состоянии было просто невозможно.
«Да что же такое-то! Ну ладно… будем считать, что муж будет богатым и я буду купаться в шампанском, — попыталась быть оптимисткой Тамара. — Шуба! Шубу-то я забыла из-за грымзы Геннадьевны!»
Только достав салат из холодильника, она услышала в комнате жуткий треск и грохот.
«Надеюсь, это не петарду в окно запустили?»
Оставив салатник на столе, Тома испуганно помчалась обратно в комнату.
Это была не петарда. На полу валялась маленькая, засыхающая на глазах елочка, а красивый горшок рассыпался мелкими глиняными осколками.
Ничего не понимающая Тамара подняла деревце и потащила его в ванную, собираясь поставить в воду в какую-нибудь банку.
«Такой прочный был горшок и тяжелый, ни одной трещинки…» — недоумевала она, жалея елочку, и вдруг замерла, держась за ручку двери, ведущей в санузел, и прислушиваясь.
Из кухни доносилось смачное чавканье, как будто там питалась чья-то собачка.
Держа в руках несчастное деревце уже как колючее оружие, девушка на цыпочках прокралась в крошечную кухню, а увидев виновника звуков, сильно разозлилась.
Ее любимый салат, перемазавшись свеклой с майонезом, уплетала какая-то наглая зеленая ящерица размером с крупного котенка. Лопала с аппетитом, жмурясь от удовольствия и облизываясь. Видимо, по мнению чешуйчатого пресмыкающегося, селедочка под шубой удалась.
Вне себя от раздражения, Томочка храбро шагнула вперед и свободной рукой ухватила поедателя чужих продуктов за хвост.
Зверюга от полюбившейся ей «шубы» отрываться была не намерена. Когти на ее лапах как-то резко увеличились и вцепились в салатник, а красноватый глаз сверкнул янтарной вспышкой. На спинке ящерки встопорщился до этого незаметный гребень, и раскрылись небольшие кожистые крылышки.
— Попалась, ведьма! — зло раздался над ухом Томочки незнакомый мужской голос, и перед глазами девушки все поплыло.