Дракончик Пыхалка и Великий Мымр
Шрифт:
Он положил ладонь на лоб Горыныча и удивленно отдернул руку.
– Мокро! – сказал он.
– Что мокро? – не поняла Авдохина.
– Рука мокрая. Глыба тает! – повторил Пирожков.
Всем отчетливо стало видно, что глыбы начинают подтаивать, как сосульки весной. Лед, сковывающий Горыныча, треснул, и тело старого дракона срослось. Заросла и ужасная рана от меча Мымра, но сам Горыныч был пока неподвижен.
– Теперь живой воды хоть каплю надобно! – со знанием дела сказала Баба-Яга. – Жаль, воду-то живую я в избушке забыла, а теперь поди ее найди, избушку-то… Пойду, что ль, на ступе
Баба-Яга направилась было к ступе, но услышала дружный смех Маши и Святозара и аристократическое хихиканье князя Пирожевского.
– Ее не нужно искать! Она сама вас нашла! – сказала Авдохина, она же сиятельная ханша Авдо.
Баба-Яга повернулась и увидела, что по лугу к ней, переваливаясь, направляется избушка. Вид у избушки был запыхавшийся, да и солома на крыше растрепалась, что неудивительно – ведь избушке немало пришлось побегать, пока она нашла своих друзей. На окне, свесив хвост, сидел пушистый кот Мяун и взирал на мир со спокойствием философа.
– Ишь ты, бродячая какая! – поразилась Баба-Яга. – И как она нас нашла-то?
– Я ей подсказал. Мряу! – похвастался Мяун и потерся жирным загривком о раму.
Впервые в жизни Баба-Яга была довольна, что избушка не устояла на месте. Она поднялась на крыльцо и сразу вернулась с живой водой. Старушка подошла к Горынычу и сняла со склянки пробку. Дракониха затаила дыхание.
– Ну же, Горыныч, давай! – прошептала Маша, вцепившись в локоть Святозару.
– Не говори под руку! – проворчала Баба-Яга и брызнула на ноздри Горыныча – сначала на ноздри правой головы, а потом и левой, живой водой. Прошло несколько томительных секунд, и – старый дракон открыл глаза.
– Чего вы все надо мной столпились? Я что, музейный экспонат? – проворчал Горыныч, отряхиваясь как ни в чем не бывало. Дракониха вскрикнула от радости и бросилась к нему.
– Папа, папочка! Как ты себя чувствуешь? – спрашивала она.
– Не хуже, чем всегда, – сказал Горыныч. – Правая лапа по утрам немеет да радикулит. Не надо было мне в пятом году до нашей эры засыпать на леднике, вот что я тебе скажу! А чего случилось? Чего вы все какие-то странные, точно яблок кислых объелись? Уж и вздремнуть нельзя?
– Вы разве ничего не помните? Ну, как Мымр вонзил в вас меч? – не поверила Маша.
– Мымр вонзил в меня меч? – удивился Горыныч, и обе его головы переглянулись, наморщив лбы. – Ишь ты какой мерзавец! Да, да… Я что-то припоминаю, но смутно. Вначале мы сражались, а потом… потом… меня что-то обожгло…
– Это Мымр ударил вас мечом! – объяснил Куклаваня.
– Как бы там ни было, остров Буян спасен и счастливая жизнь продолжается! – подумав, сказала правая, оптимистично настроенная голова Горыныча.
– Поживем – увидим. Не кажи гоп, пока не перескочишь, – отвечала ей левая голова, бывшая куда большей пессимисткой. – И потом, что за жизнь без приключений?
– Это верно. Без приключений жизнь не жизнь, а богатырское поле просто заливной лужок! – согласился Святозар и с любовью посмотрел
Глава 20
Свадьба
Ближе к вечеру все собрались в Цветущей долине на берегу Семиструйной реки. Тут были и Баба-Яга со своей избушкой, тоже пришедшей на праздник, и Святозар, и Маша с Куклаваней, и Михрютка, и Горыныч с драконихой, и Мучуча в темных очках, похожая на мафиози, и Пирожков с Авдохиной, и Аленушка с братцем Иванушкой, и царевичи с королевичами, и Василиса Премудрая. Цветущий луг был заполнен людьми и говорящими зверями, и цветы, попискивая, просили быть осторожнее и не наступать на них.
На лугу точно сами собой возникли длинные столы, и Горыныч, трижды протрубив, как умел он один, хотел открыть праздник, но тут князь Пирожевский, долго перед этим шептавшийся с Авдохиной, влез на пень и откашлялся.
– Милостивые господа присутствующие! – крикнул он срывающимся тенорком. – Гостям из человеческого мира в моем лице… гм… гм… хотелось бы сделать объявление. Являясь одними из признанных освободителей Сказочной страны, чьими памятниками впоследствии будет украшена это чудесная долина, мы с Антониной Петровной подумали, и она решила…
– Называй меня Авдо! – одернула его Авдохина.
– Прости! – спохватился Пирожков. – Одним словом, учитывая сложившуюся обстановку всеобщего ликования, я сделал Авдо предложение, и она согласилась стать моей женой.
Баба-Яга умилилась, вытерла платком слезу и сказала:
– И то, детки, давно уж было пора. Честным пирком, да за свадебку! Где же свадебку справлять, как не в Сказочной стране? Жаль, Ягуси с нами нет, а то бы порадовалась она за вас.
– Свадьба! Будет свадьба! – протрубил Горыныч, чтобы все, даже на другом конце долины, слышали его и знали. «Бам-бам-бам!» – загудел волшебный колокол, созывая всех на пир.
– А где мой парадный костюмчик? – засуетился Куклаваня. – Парадный костюмчик с парадными карманами. Да и тебе, Машка, платье бы не помешало.
– Это точно! Но, наверное, уже поздно! – вздохнула Маша.
– Почему поздно? Совсем не поздно! – утешила девочку Яга. – Платье-то твое, что с того раза осталось, я постирала, отгладила да в сундук уложила. Заходи тапереча в избушку да переодевайся.
– А мой костюмчик? – быстро спросил Куклаваня.
– И твой костюм тоже там, – улыбнулась Яга. – Только вот какое дело… я с твоего костюмчика лишние карманы отпорола.
– Отпорола карманы? А как же конфеты? Печенья я туда прятал! – взвился пупс.
– Не боись, хомяк, я пошутила! Не тронула я твои запасы! Смотри в обморок не грохнись! – успокоила его старушка.
Когда Куклаваня с Машей, а вместе с ними и помолодевшая Авдохина, для которой у Стрекомарика, лучшего портного Сказочной страны, нашлось белое свадебное платье, убежали переодеваться, Баба-Яга, посмотрев на пустые праздничные столы, повернулась к Святозару и нахмурилась.
– А скатерть-самобранка где? Потеряли? – подозрительно спросила она.